Но святейший патриарх и с ним все архиереи отнюдь на это не соглашались; они не желали не только иметь прение с зломудренными еретиками, но даже и видеть их, не соглашаясь, чтобы те явились пред их лицо.
- Эта ересь уже рассмотрена и осуждена с проклятием святыми отцами седьмого вселенского собора; нет нужды ее более рассматривать, и восстанавливать в Церкви то, что вполне ею отвергнуто.
Видя, однако, что царь весьма склонен к зловерию и помогает еретикам, святые отцы говорили с ним смело. Святой Емилиан, епископ кизический
10
, сказал:
- Царь! Если вопрос, для которого ты призвал нас, - разсмотрение о правой вере, - вопрос церковный, то подобает обсуждать его, по обычаю, в святой церкви, а не в царской палате.
Царь возразил:
- Но и я сын церкви и выслушаю вас как посредник и примиритель, чтобы, сообразив доводы обеих сторон, узнать самую истину.
На это отвечал ему святой Михаил, епископ синадский:
- Если ты посредник и примиритель, то почему делаешь не то, что подобает посреднику и примирителю? Собираешь противящихся учению Церкви, держишь в своей палате, даешь им смелость безбоязненно всех поучать, чтобы держались злочестивых догматов! А православные, страшась твоих грозных запрещений, даже в углах не смеют говорить что-либо в защиту православия. Это знак не посредничества и примирение, а гонения и мучительства.
- Я с своей стороны, - отвечал царь, - рассуждаю, как сказал, одинаково с вами; но так как до меня дошло, что есть сомнение относительно почитания икон, то мне подобает это не замалчивать, но стараться узнать истину. Какая же причина тому, что вы не хотите беседовать с противниками вашими? Очевидно та, что вы невежды и не имеете тех свидетельств из Божественного Писания, которыми могли бы защищать ваше мудрование.
Тогда святой Феофилакт, епископ никомидийский, сказал:
- Христос, икону Которого ты имеешь сейчас пред глазами, свидетель, что мы имеем бесчисленные доказательства нашей православной веры, утверждающие благочестивое почитание святых икон; но никто не слушает нас, и трудно нам иметь какой либо успех в борьбе с державною рукою, с силою налагающею на нас запрещение.
Потом к царю обратился святой Петр, епископ никейский:
- Как приглашаешь ты нас иметь прение с теми, кому помогаешь и с которыми вместе сам нападаешь на нас? Или неизвестно тебе, что если бы даже манихеев
11
ты ввел сюда и захотел бы им помогать, то и они под твоей защитой легко одержали бы над нами верх.
Еще более смелую речь произнес святой Евфимий, епископ сардийский.
- Слушай, царь! Уже более восьмисот лет, как Христос Господь наш, сошедший на землю, всюду в церквах изображается иконописанием и почитается в Своем образе. Кто же настолько горделив, что дерзнет изменить или отменить предание, столько лет хранимое в церквах и чрез святых Апостолов, мучеников и боговдохновенных отцов дошедшее до нашего времени? Апостол говорит: "Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим" (2Фес.2:15). И еще: "если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема" (Гал.1:8). Поэтому и был собран, в благочестивое царствование Ирины и Константина, вселенский собор против первых еретиков -иконоборцев, и Сам Сын Божий перстом Своим отметил тот собор; кто дерзнет что либо из постановлении того собора нарушить или уничтожить, да будет проклят.
Хотя слова эти и возбудили в царе страшный гнев, однако он слушал терпеливо, лицемерно притворяясь кротким. Дерзнул безбоязненно говорить и святой Феодор, ревностный церковный учитель, игумен Студийского монастыря: