придворных. С особым благоговением он проводил день воскресный и пятницу - день крестной смерти Господа Иисуса; в эти дни прекращал обычные занятия и посвящал себя на служение Богу. Дворец Константина таким образом представлял совсем не то, что были дворцы прежних римских цезарей: здесь не слышалось празднословия и коварных интриг, не было шумных, суетных нередко кровавых увеселений; здесь слышались "гимны славословия Богу". Собеседниками царя были "таинники Божия Слова" - епископы и священники - служителями его и стражами всего дома были мужи, украшенные чистотой жизни и добродетелью; самые копьеносцы, телохранители руководились примером благочестивого царя. Христианин - хозяин дворца налагал на все христианскую печать. В главном чертоге в золоченом углублении потолка устроено было изображение Креста из драгоценных камней в золотой оправе. Над дверью, ведшею в царские палаты "на виду для всех" была утверждена раскрашенная картина, сделанная из воска. Картина эта представляла следующее: лик императора, над головой его крест, а под ногами дракон, низвергаемый в бездну; смысл же картины этой таков: дракона - врага рода человеческого Константин в лице гонителей христианства - языческих императоров низверг в бездну погибели спасительною силою Креста. Картина эта каждому внушала, что хозяин его - почитатель истинного Бога, крестною смертью Своего Сына даровавшего новую жизнь человечеству.

Новая христианская столица, получившая название по имени своего устроителя,-"град царя Константина", Константинополь, занимавшая серединное место между прежних столиц империи - Рима и Никомидии, как некогда Иерусалим - "град царя Давида", не принадлежавший исключительно ни одному колену израильскому ²² , по своему счастливому географическому положению, и врученная покровительству Божией Матери, быстро. Расцвела и затмила славу и величие не только пышной Никомидии, но и самого великого Рима. И подобно тому, как в древности Давид, водворившись в Сионе, смущался тем, что он "живет в доме кедровом", а "Кивот Завета остается под кожами" (2Цар.5:9;7:2; 2Пар.17:1 и дал.), так теперь Константин, поселившись в прекрасной Византии, не мог оставаться равнодушным к поруганной "колыбели ²³ христианства" - месту земной жизни Господа Иисуса, Его страданий, смерти и воскресения. Благоговея пред знамением Креста, он пожелал прославить самое "живоносное Древо, на нем же распялся Царь и Господь". Но, как воин и при том проливший много крови, он почитал себя недостойным совершить то самолично. Это благочестивое намерение императора привела в исполнение его равночестная мать, царица Елена, которую он отпустил в Иерусалим, снабдив ее полномочием и богатыми дарами.

Елена, как повествует Евсевий ²⁴ , эта старица с юношескою быстротою устремилась на Восток, чтобы совершить должное поклонение стопам Господа, - по слову пророка, "поклонимся подножию ног Его" (Пс.131:7).

В стране священной, ознаменованной дивными событиями, где всё напоминает о "великой Тайне благочестия - явлении Бога во плоти", наглядно проявилось величие смиренной души царственной старицы; там святая Елена не облачалась в свойственные ее сану одеяния, а в самой скромной одежде вращалась она среди народной толпы, стараясь быть неузнанной, раздавала щедрую милостыню; подражая Господу Иисусу, свое самоуничижение она простирала до того, что в своем доме собирала девственниц, угощала их и сама служила за столом в виде простой рабыни ²⁵ . Пример искреннего благочестия царицы производил глубокое впечатление не только на верующих во Христа, но и на неверующих.

Пребывание царицы-матери в "колыбели христианства" ознаменовалось и исполнением предначертаний ее царственного сына. В Палестине все места, освященные евангельскими событиями, уже давно подверглись опустошению. Язычники, по ненависти к христианству, постарались изгладить самую память о них; самое дорогое место для верующего христианского сердца - пещера гроба Господня была засыпана мусором и сокрыта таким образом от благоговейных взоров; мало того, как бы в насмешку над