Виртуальный человек

[михель гофман]

ВИРТУАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Во вто­рой по­ло­ви­не два­дца­то­го ве­ка все эко­но­ми­че­ские, со­ци­аль­ные про­цес­сы были направлены в русло формирования нового психологическоо массового человеческого типа, виртуального, органично существующего в отрыве от реальности в виртуальной среде массовой информации.
Сред­ст­ва мас­со­вой ин­фор­ма­ции по­зво­ли­ли соз­дать но­вые фор­мы от­но­ше­ний, но­вое ми­ро­ощу­ще­ние, но­вый взгляд на мир и че­ло­ве­ка в нем. Тех­но­ло­гия из­ме­ня­ла об­ще­ст­вен­ную струк­ту­ру и об­ще­ст­вен­ное соз­на­ние зна­чи­тель­но эф­фек­тив­нее по­ли­ти­че­ских средств и со­ци­аль­ных ре­форм, так как в тех­но­ло­ги­че­ском об­ще­ст­ве боль­шая часть об­ще­ст­вен­ных от­но­ше­ний про­ис­хо­дит че­рез фильтр тех­ни­че­ских уст­ройств, ис­поль­зуе­мых ин­ди­ви­ду­аль­но, те­ле­фон, те­ле­ви­зор, ком­пь­ю­тер, Ин­тер­нет. Че­ло­век сво­бо­ден в сво­ем вы­бо­ре, он мо­жет ими поль­зо­вать­ся или нет, но без них, се­го­дня, он не мо­жет су­ще­ст­во­вать и дол­жен адап­ти­ро­вать се­бя ко всем ок­ру­жаю­щим его ма­ши­нам.
Бес­про­во­лоч­ный те­ле­граф, те­ле­фо­на, став об­ще­дос­туп­ным в на­ча­ле ХХ-го ве­ка, пре­дос­та­вил не толь­ко ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во кон­так­тов ме­ж­ду людь­ми, но и са­мо ка­че­ст­во об­ще­ния ста­ло иным. Бо­гат­ст­во, раз­но­об­ра­зие и ню­ан­сы не­по­сред­ст­вен­но­го кон­так­та бы­ло уп­ро­ще­но до плос­ко­го го­ло­са в об­ре­зан­ной мо­ду­ля­ции, и, або­нент, как фи­зи­че­ский объ­ект, пре­вра­щал­ся в зву­ко­вой фан­том.
Се­го­дня на это ни­кто не об­ра­ща­ет вни­ма­ния, это ста­ло при­выч­ной ча­стью жиз­ни, но про­из­ве­ло шо­ки­рую­щий эф­фект на ши­ро­кую пуб­ли­ку в 20-ые го­ды про­шло­го ве­ка, ко­гда те­ле­фон в Аме­ри­ке стал ши­ро­ко рас­про­стра­нен­ным. В упот­реб­ле­ние во­шло сло­во «phony», про­из­вод­ное от сло­ва «telephone», его ак­тив­ные фор­мы , «phony up», на­дуть, и «phony it up», вы­дать од­но за дру­гое, и то­гда это вос­при­ни­ма­лось как под­ме­на, под­ме­на ре­аль­но­го че­ло­ве­ка его зву­ко­вой фик­ци­ей.
По­сле те­ле­фо­на поя­ви­лись ки­не­ма­то­граф, те­ле­ви­де­ние и, на­ко­нец, Ин­тер­нет, соз­дав­шие но­вую куль­ту­ру жиз­ни, вир­ту­аль­ную куль­ту­ру, ко­то­рую, в на­ча­ле ее по­яв­ле­ния, на­зы­ва­ли «phony culture», куль­ту­ра под­ме­ны.
«Во­об­ра­же­ние пра­вит ми­ром, и управ­лять че­ло­ве­ком мож­но толь­ко бла­го­да­ря воз­дей­ст­вию на его во­об­ра­же­ние»., го­во­рил На­по­ле­он. Си­ла че­ло­ве­че­ско­го во­об­ра­же­ния бес­пре­дель­на, ре­ли­ги­оз­ные идеи, ов­ла­дев во­об­ра­же­ни­ем масс, из­ме­ня­ли мир в те­че­нии сто­ле­тий.
В 19-ом и в пер­вой по­ло­ви­не 20-го ве­ка мир из­ме­ня­ла по­ли­ти­че­ская и эко­но­ми­че­ская идео­ло­гия, о на­зна­че­нии ко­то­рой ис­пан­ский фи­ло­соф Ор­те­га-и-Гас­сет пи­сал в пер­вой по­ло­ви­не 20-го ве­ка, «На­зна­че­ние идео­ло­гии со­сто­ит в том, что­бы за­ме­нить ре­аль­ный, не­ста­биль­ный и ир­ра­цио­наль­ный мир на мир, в ко­то­ром нет мес­та дву­смыс­лен­но­сти».
В пер­вой по­ло­ви­не ХХ-го ве­ка идео­ло­гия бы­ла, по пре­иму­ще­ст­ву по­ли­ти­че­ской, тех­ни­че­ские воз­мож­но­сти ее рас­про­стра­не­ния бы­ли ли­ми­ти­ро­ва­ны, а эф­фек­тив­ность ее влия­ния на соз­на­ние так­же ог­ра­ни­чен­ной, так как она об­ра­ща­лась не к ин­ди­ви­ду­аль­но­му а к мас­со­во­му соз­на­нию.
К кон­цу XX-ве­ка аме­ри­кан­ский фу­ту­ро­лог Фу­куя­ма про­воз­гла­сил на­сту­п­ле­ние «Кон­ца Идео­ло­гии», но это был не ко­нец идео­ло­гии са­мой по се­бе, а ко­нец мас­со­вой по­ли­ти­че­ской и ре­ли­ги­оз­ной идео­ло­гии, она ис­чер­па­ла свои воз­мож­но­сти. Ин­фор­ма­ци­он­ная ре­во­лю­ция по­зво­ли­ла рас­ши­рить идео­ло­ги­че­скую об­ра­бот­ку на всем по­ле об­ще­ст­вен­ной жиз­ни. От­ве­чая на всё мно­го­об­ра­зие ин­те­ре­сов, она смог­ла рас­тво­рить об­щие идео­ло­ги­че­ские кон­цеп­ции во мно­же­ст­ве ин­фор­ма­ци­он­ных про­дук­тов, внеш­не со­вер­шен­но ней­траль­ных. Идео­ло­гия, по­это­му, пе­ре­ста­ла вос­при­ни­мать­ся как про­па­ган­да, так ее про­во­дит не го­су­дар­ст­вен­ное Ми­ни­стер­ст­во Про­па­ган­ды, а «сво­бод­ные» сред­ст­ва ин­фор­ма­ции, раз­вле­че­ний и куль­ту­ры.
В вы­ра­бот­ку идео­ло­гии не­об­хо­ди­мой сис­те­ме,  «...вкла­ды­ва­ют­ся ог­ром­ные сред­ст­ва и ис­поль­зу­ют­ся все ви­ды нау­ки и тех­ни­ки. Вся мощь мас­со­вой ци­ви­ли­за­ции мо­би­ли­зо­ва­на для соз­да­ния не­про­ни­цае­мо­го барь­е­ра ме­ж­ду на­ми и ре­аль­ны­ми фак­та­ми жиз­ни»., пи­сал клас­сик аме­ри­кан­ской со­цио­ло­гии Да­ни­ел Бур­стин в 1960-ые го­ды.
Се­го­дня барь­ер ме­ж­ду ре­аль­но­стью, и, соз­дан­ной со­вре­мен­ны­ми сред­ст­ва­ми ин­фор­ма­ции, кар­ти­ной ми­ра, ис­че­за­ет, так как фак­ты ре­аль­но­сти в них пред­став­ле­ны как иг­ро­вые эле­мен­ты. В этой иг­ре зри­тель­ных и сло­вес­ных об­ра­зов всё ут­ра­чи­ва­ет свою ста­биль­ность и оче­вид­ность, глав­ное в ней дви­же­ние, раз­ви­тие, по­сто­ян­ное из­ме­не­ние. Став уча­ст­ни­ком иг­ры, по­тре­би­тель ин­фор­ма­ции и зре­лищ пе­ре­ста­ет вос­при­ни­мать мир серь­ез­но, в иг­ре кри­ти­че­ское от­но­ше­ние не­воз­мож­но, оно вы­гля­дит смеш­ным и на­ив­ным.
Сме­няю­щие­ся цвет­ные кар­тин­ки на те­ле­ви­зи­он­ном или ком­пь­ю­тер­ном эк­ра­не соз­да­ют ощу­ще­ние ог­ром­ной ди­на­ми­ки со­бы­тий, а цель внеш­ней ди­на­ми­ки скрыть узость и ста­тич­ность со­дер­жа­ния. Ка­лей­до­скоп мас­со­вой куль­ту­ры при­ми­ти­вен как ци­тат­ник Мао, и, так­же как ци­тат­ник Мао, ис­поль­зу­ет на­бор эле­мен­тар­ных ис­тин. Но, об­ру­ши­вая на зри­те­ля ла­ви­ну об­ра­зов и бес­пре­рыв­но­го дей­ст­вия, он бло­ки­ру­ет воз­мож­ность раз­гля­деть те не­сколь­ко цвет­ных стек­лы­шек из ко­то­рых ка­лей­до­скоп со­став­лен. На­зна­че­ние этой ув­ле­ка­тель­ной иг­ры не толь­ко от­влечь лю­дей от уча­стия в ре­ше­нии фун­да­мен­таль­ных для об­ще­ст­ва про­блем, но, ней­тра­ли­зо­вав спо­соб­ность от­ли­чать ре­аль­ное и от фан­та­зий, скрыть соз­да­те­лей ми­ра ил­лю­зий.
В 70-ые го­ды про­шло­го ве­ка они еще бы­ли вид­ны. В та­ких филь­мах, как The Parallax View, Night Moves, The Conversation, они обо­зна­ча­лись как во­ен­но-про­мыш­лен­ный ком­плекс. В 90-ые го­ды, в фан­та­сти­че­ском филь­ме «The Dark City», на во­прос о том «кто ви­но­ват», от­вет был уже дру­гим , это ком­плекс ин­ду­ст­рии мас­со­вой куль­ту­ры.
В филь­ме, го­род кон­тро­ли­ру­ет­ся ино­пла­не­тя­на­ми, про­во­дя­щи­ми экс­пе­ри­мен­ты над людь­ми. Ка­ж­дую ночь ино­пла­не­тя­не ме­ня­ют лич­но­сти сво­их под­опыт­ных, ка­ж­дую ночь но­вая лич­ность воз­ни­ка­ет на мес­те вче­раш­ней. Ме­ня­ет­ся внеш­ность лю­дей, ме­ня­ет­ся вся об­ста­нов­ка во­круг. На са­мом же де­ле, ре­аль­ность ос­та­ет­ся не­из­мен­ной, кос­ми­че­ские при­шель­цы, соз­да­ют ил­лю­зор­ный мир, внут­ри ко­то­ро­го они мо­гут кон­тро­ли­ро­вать соз­на­ние оби­та­те­лей го­ро­да, из­ме­няя лишь их ви­де­ние ми­ра.
Ин­ст­ру­мен­том из­ме­не­ния и ма­ни­пу­ля­ции соз­на­ни­ем яв­ля­ет­ся ком­пь­ю­тер­ная сис­те­ма, ох­ва­ты­ваю­щая весь го­род. В соз­на­ние ка­ж­до­го, под­вер­гаю­ще­го­ся на­строй­ке (turning), за­кла­ды­ва­ют­ся ком­пь­ю­тер­ные об­ра­зы, со­стоя­щие из го­то­вых ком­по­нен­тов, фраг­мен­тов из филь­мов и те­ле­ви­зи­он­ных про­грамм. Па­мять ка­ж­до­го ин­ди­ви­да кон­ст­руи­ру­ет­ся из го­то­вых, фаб­рич­но из­го­тов­лен­ных, на­бо­ров пред­поч­те­ний, вку­сов и тем­пе­ра­мен­та. Ни­кто не пом­нит кем он был из­на­чаль­но, ут­ра­тив па­мять, го­ро­жа­не ста­но­вят­ся бес­силь­ны пе­ред ма­ни­пу­ля­то­ра­ми.
В дру­гом фан­та­сти­че­ском филь­ме, «Тру­мэн Шоу», ге­рой жи­вет не зная, что его ок­ру­жа­ют бес­чис­лен­ные скры­тые ви­део­ка­ме­ры, а сам он яв­ля­ет­ся не­воль­ным уча­ст­ни­ком те­ле­ви­зи­он­ной мыль­ной опе­ры. В филь­ме, бо­га­тый са­берб, в ко­то­ром жи­вут пре­ус­пе­ваю­щие и сча­ст­ли­вые лю­ди, лег­ко уз­на­ва­ем аме­ри­кан­ским зри­те­лем — это и есть «на­стоя­щая Аме­ри­ка», в ко­то­ром жи­вет про­цве­таю­щий сред­ний класс. Го­ро­док, со сто­ро­ны вы­гля­дит впол­не ре­аль­ным, но при бли­жай­шем рас­смот­ре­нии ста­но­вит­ся по­нят­ным что это де­ко­ра­ции те­ле­ви­зи­он­но­го шоу, об­раз, ка­кой долж­на бы­ла бы быть вся Аме­ри­ка.
Здесь все фаль­ши­во.До­ма из фа­не­ры, цве­ты из бу­ма­ги, шер­стя­ные ков­ры из син­те­ти­ки, так­же фаль­ши­вы и лю­ди, не про­жи­ваю­щие свою уни­каль­ную ин­ди­ви­ду­аль­ную жизнь, а про­иг­ры­ваю­щие за­дан­ные им со­ци­аль­ные ро­ли. Дру­зья Тру­мэ­на Бер­бан­ка, его род­ст­вен­ни­ки, его же­на — ак­те­ры. Един­ст­вен­ный, кто это­го не зна­ет, глав­ный ге­рой. В кон­це филь­ма он об­на­ру­жи­ва­ет, что им ма­ни­пу­ли­ру­ют, но из­ме­нить что-ли­бо вне его сил. Что­бы вы­жить в этом ис­кус­ст­вен­ном ми­ре на­до его пол­но­стью при­нять.
«Жизнь те­атр, и лю­ди в нем ак­те­ры», го­во­рил Шек­спир, но, в его вре­мя те­атр жиз­ни был фи­зи­че­ски кон­кре­тен, ак­те­ры дос­то­вер­ны, все ро­ли и тек­сты рас­пре­де­ле­ны, зри­тель знал свое ме­сто в пар­те­ре и са­ма ли­ния, от­де­ляю­щая те­атр от ре­аль­ной жиз­ни, осоз­на­ва­лась все­ми. В вир­ту­аль­ном те­ат­ре се­го­дняш­не­го дня мир пред­ста­ет как фан­тас­ма­го­рия, в ко­то­рой нет сце­на­рия пье­сы, ак­те­ры им­про­ви­зи­ру­ют в со­от­вет­ст­вии с мо­мен­том, ак­те­ры сме­ши­ва­ют­ся с за­лом, зри­те­ли по­яв­ля­ют­ся на сце­не.
В вир­ту­аль­ном ми­ре всё иг­ра, а в иг­ре ни­кто не за­да­ет­ся во­про­сом о дос­то­вер­но­сти, ис­тин­но­сти про­ис­хо­дя­ще­го. И, хо­тя мир фан­та­зий еще толь­ко на­чал соз­да­вать­ся, вни­ма­тель­но­му на­блю­да­те­лю ви­ден за­зор ме­ж­ду под­дел­кой и фаль­шив­кой, но боль­шин­ст­во уча­ст­ни­ков иг­ры под­го­тов­ле­ны всем пред­ше­ст­вую­щим про­цес­сом об­ще­ст­вен­но­го раз­ви­тия к бе­зо­го­во­роч­но­му при­ятию ок­ру­жаю­ще­го их ми­ра.
В ре­аль­ном ми­ре че­ло­век вре­мя от вре­ме­ни чув­ст­ву­ет им ма­ни­пу­ли­ру­ют, в вир­ту­аль­ном же, мас­тер­ски соз­да­ет­ся ощу­ще­ние пол­ной сво­бо­ды, не­за­ви­си­мо­сти, так как кук­ло­во­ды и ме­ха­ни­ки сце­ны не вид­ны в мас­сов­ке, где все ма­ни­пу­ли­ру­ют все­ми.
В фан­та­сти­че­ском филь­ме «Мат­ри­ца», вы­шед­шим на эк­ра­ны в 1999 го­ду, по­ка­зы­ва­ет­ся бу­ду­щее со­вре­мен­но­го ин­фор­ма­ци­он­но­го об­ще­ст­ва. Мат­ри­ца - это ги­гант­ская ин­фор­ма­ци­он­ная сеть, в ко­то­рой су­пер­со­вре­мен­ные тех­но­ло­гии соз­да­ли де­ко­ра­ции сво­бо­ды, на­по­ми­наю­щие ес­те­ст­вен­ные фор­мы жиз­ни. Мат­ри­ца да­ет сво­им оби­та­те­лям воз­мож­ность сво­бод­но из­ме­нять и обу­ст­раи­вать сре­ду оби­та­ния, но толь­ко внут­ри пра­вил обо­зна­чен­ных са­мой сис­те­мой. Од­на­ко, Мат­ри­ца еще не до­ве­де­на до со­вер­шен­ст­ва, еще есть дис­си­ден­ты, пы­таю­щие­ся ей про­ти­во­сто­ять. Мор­фе­ус, ли­дер груп­пы со­про­тив­ле­ния, пы­та­ет­ся объ­яс­нить но­вич­ку, Нео, что та­кое Мат­ри­ца: «Мат­ри­ца - это пе­ле­на пе­ред твои­ми гла­за­ми, ко­то­рая раз­вер­ну­та что­бы скрыть прав­ду, и не дать уви­деть ис­ти­ну. Это тюрь­ма для твое­го ра­зу­ма».
Тюрь­ма обыч­но пред­став­ля­ет­ся как фи­зи­че­ски су­ще­ст­вую­щее, замк­ну­тое про­стран­ст­во из ко­то­ро­го нет вы­хо­да. Мат­ри­ца - это ка­че­ст­вен­но дру­гая тюрь­ма, тюрь­ма вир­ту­аль­ная, в ней оби­та­тель чув­ст­ву­ет се­бя сво­бод­ным, так как в ней нет ре­ше­ток, кле­ток, стен. Не­что вро­де со­вре­мен­ных зоо­пар­ков, вос­про­из­во­дя­щих де­ко­ра­ции при­ро­ды, ис­кус­ст­вен­ную, улуч­шен­ную сре­ду оби­та­ния, ни­чем не на­по­ми­наю­щую же­лез­ные клет­ки с бе­тон­ны­ми по­ла­ми ста­рых зоо­пар­ков. В со­вре­мен­ном зоо­пар­ке нет кле­ток, жи­вот­ные мо­гут сво­бод­но пе­ре­дви­гать­ся, но лишь внут­ри не­ви­ди­мых гра­ниц. Сво­бо­да их пе­ре­дви­же­ний ил­лю­зор­на, это лишь фан­том сво­бо­ды, де­ко­ра­ции сво­бо­ды, в ко­то­рых не­ос­лаб­ный и пол­ный кон­троль пе­ре­ста­ет быть на­гляд­ным, ви­ди­мым. Бла­го­ус­т­ро­ен­ный че­ло­ве­че­ский зоо­парк со­вре­мен­но­го об­ще­ст­ва соз­да­ет ту же ил­лю­зию сво­бо­ды.
Сме­на пря­мо­го, фи­зи­че­ски ощу­ти­мо­го кон­тро­ля на вир­ту­аль­ный, про­изош­ла на­столь­ко вне­зап­но и не­за­мет­но для боль­шин­ст­ва, де­ко­ра­ции вы­пол­не­ны на­столь­ко дос­то­вер­но, что се­го­дня ма­ло кто спо­со­бен от­ли­чить фаль­си­фи­ци­ро­ван­ную сво­бо­ду от сво­бо­ды ре­аль­ной.
Как все дру­гие фор­мы че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния сво­бо­да внут­ри по­стин­ду­ст­ри­аль­но­го об­ще­ст­ва вир­ту­аль­на, т.е. она как буд­то бы есть, и в то­же вре­мя ее нет. Сво­бо­да, как и все дру­гие фор­мы че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния ус­лов­на, ус­лов­ность — ос­нов­ное ка­че­ст­во, от­ли­чаю­щее об­ще­ст­во от ес­те­ст­вен­ной при­ро­ды.
Мат­ри­ца - это про­об­раз бу­ду­ще­го, в ко­то­ром ма­ни­пу­ля­ция фи­зи­че­ской сре­дой оби­та­ния сме­ня­ет­ся на ма­ни­пу­ля­цию зна­ка­ми, сим­во­ла­ми, ко­да­ми фраг­мен­тов ре­аль­ной сре­ды. В иг­ре зна­ка­ми, об­раз­ами ве­щей, лю­дей, яв­ле­ний, дей­ст­вий, пер­во­ис­точ­ни­ки всех этих зна­ков, ор­га­ни­че­ская ре­аль­ность, ис­че­за­ет. Как в иг­ре в кар­ты ва­ле­ты, да­мы, ко­ро­ли яв­ля­ют­ся лишь зна­ко­вым обо­зна­че­ни­ем ста­ту­са карт. Это иг­ра те­ня­ми, от­ра­же­ния­ми ре­аль­но­го ми­ра. От­ра­же­ния, т.е. те­ни ве­щей, яв­ле­ний и дей­ст­вий ста­но­вят­ся важ­нее са­мой ве­щи, яв­ле­ния и дей­ст­вия, и, так­же, как в пье­се Швар­ца, Тень, от­ра­же­ние че­ло­ве­ка ста­но­вит­ся важ­нее его са­мо­го.
Ка­ж­дая на­цио­наль­ная куль­ту­ра фор­ми­ру­ет свое, осо­бое ви­де­ние ми­ра. В аме­ри­кан­ской куль­ту­ре спо­соб­ность вос­при­ни­мать фан­та­зию как ре­аль­ность вы­рас­та­ла из при­су­ще­го всей аме­ри­кан­ской ис­то­рии оп­ти­миз­ма, ве­ры в то, что в этой стра­не лю­бые фан­та­зии мож­но пре­тво­рить в жизнь.
Но реа­ли­зо­ван­ные фан­та­зии пе­ре­ста­ют быть меч­той. Жить в ре­аль­но­сти зна­чит ос­та­но­вить­ся, жизнь в сво­их глу­бин­ных прин­ци­пах веч­на, от биб­лей­ских вре­мен по се­го­дняш­ний день она по­вто­ря­ет­ся, ме­ня­ют­ся лишь фор­мы, суть ос­та­ет­ся той же. Для то­го что­бы за­ста­вить лю­дей на­хо­дить­ся в дви­же­нии меч­та долж­на быть при­вле­ка­тель­нее ре­аль­но­сти и по­сто­ян­но об­нов­лять­ся.
Пер­вые аме­ри­кан­ские ко­ло­ни­сты но­вый по­се­лок на­зы­ва­ли го­ро­дом, но­вую шко­лу, с дву­мя-тре­мя по­ме­ще­ния­ми для уче­ни­ков  ака­де­ми­ей, кол­ледж уни­вер­си­те­том, кам­па­ния, от­крыв­шая не­сколь­ко ма­га­зи­нов в раз­лич­ных го­ро­дах стра­ны, на­зы­ва­ла се­бя тор­го­вой им­пе­ри­ей.
Аме­ри­кан­ский пуб­ли­цист Ген­ри Стил Ком­мад­жер,  «Их, (пер­вых ко­ло­ни­стов), со­вер­шен­но не бес­по­ко­ил раз­рыв ме­ж­ду идеа­лом и ре­аль­но­стью. В их соз­на­нии иде­ал и был ре­аль­но­стью. Аме­ри­ка­нец чув­ст­во­вал, что все воз­мож­но, что все ему под си­лу в этом но­вом, пре­крас­ном ми­ре, и ис­то­рия под­твер­ди­ла его ин­туи­цию».
Сте­фен Бен­нет, аме­ри­кан­ский пи­са­тель кон­ца 19-го ве­ка, сле­дую­щим об­ра­зом опи­сы­ва­ет впе­чат­ле­ния но­во­го им­ми­гран­та из Ев­ро­пы от толь­ко что по­стро­ен­но­го по­сел­ка Ди­ко­го За­па­да. Ев­ро­пе­ец ви­дит не­сколь­ко де­сят­ков хи­бар, на­ско­ро ско­ло­чен­ных из до­сок, об­ра­зую­щих не­что, что с тру­дом мож­но бы­ло на­звать ули­ца­ми, стоя­щи­ми в се­ре­ди­не ма­ля­рий­но­го бо­ло­та. Его аме­ри­кан­ский про­вод­ник с гор­до­стью на­зы­вал это убо­же­ст­во го­ро­дом.
В гла­зах ев­ро­пей­ца, аме­ри­ка­нец был ли­бо су­ма­сшед­шим, ли­бо кло­уном, но, в пред­став­ле­нии его аме­ри­кан­ско­го про­вод­ни­ка, это был ве­ли­кий го­род, по­то­му что он ви­дел не то, что бы­ло пе­ред гла­за­ми, а то, что бы­ло пе­ред его внут­рен­ним зре­ни­ем, и он на­зы­вал убо­гий по­се­лок тем име­нем, под ко­то­рым он был за­не­сен на кар­ты, Афи­ны. В Аме­ри­ке мно­же­ст­во без­ли­ких го­род­ков и по­сел­ков, но­ся­щих на­зва­ния всех ев­ро­пей­ских сто­лиц, и у аме­ри­кан­цев это не вы­зы­ва­ет ни сме­ха, ни иро­нии, во­об­ра­же­ние силь­нее чув­ст­ва ре­аль­но­сти.
Аме­ри­ка, не об­ре­ме­нен­ная тра­ди­ция­ми и ис­то­ри­ей, строи­ла но­вый мир «Ра­зу­ма» в его наи­бо­лее чис­том, мож­но ска­зать, ла­бо­ра­тор­ном ви­де, в ко­то­ром фан­та­зии Ра­зу­ма под­ме­ни­ли со­бой ре­аль­ность.
«Аме­ри­ка от­кры­ла но­вые воз­мож­но­сти вос­при­ятия ми­ра, соз­да­ла но­вую эру, эру си­му­ля­ции ре­аль­но­сти, где под­дел­ка пре­вра­ти­лась в са­му ре­аль­ность, где во­об­ра­же­ние и ре­аль­ность не­раз­ли­чи­мы». Фран­цуз­ский фи­ло­соф Бор­ди­яр.
Но Аме­ри­ка не бы­ла оди­но­ка, ту же си­му­ля­цию ре­аль­но­сти соз­да­ва­ли и дру­гие стра­ны. Это об­щее на­прав­ле­ние ма­те­риа­ли­сти­че­ской ци­ви­ли­за­ции, соз­даю­щей но­вый мир в ко­то­ром ил­лю­зии долж­ны под­ме­нить со­бой ре­аль­ность. Эта сверх­за­да­ча бы­ла вид­на уже в са­мом на­ча­ле ее ста­нов­ле­ния.
Ее тео­ре­ти­че­ски обос­но­вал еще в 20-ые го­ды про­шло­го ве­ка Мак­сим Горь­кий,  «Дей­ст­ви­тель­ность впол­не ре­аль­на, но еще не ис­тин­на, она  толь­ко сы­рой и гру­бый ма­те­ри­ал для соз­да­ния все­че­ло­ве­че­ской ис­ти­ны. ...на­до по­ста­вить во­прос: во-пер­вых, что та­кое прав­да? И, во-вто­рых, для че­го нам нуж­на прав­да и ка­кая? .... ес­ли к смыс­лу из­вле­че­ний из ре­аль­но­го до­ба­вить, до­мыс­лить, по ло­ги­ке ги­по­те­зы, по­лу­чим тот ро­ман­тизм, ко­то­рый спо­соб­ст­ву­ет ре­во­лю­ци­он­но­му от­но­ше­нию к дей­ст­ви­тель­но­сти,  от­но­ше­ния, прак­ти­че­ски из­ме­няю­ще­го мир..»..
Ору­элл, ком­мен­ти­руя в 1968 го­ду свою кни­гу «1984»,  «Лю­бую фаль­шив­ку мож­но сде­лать ре­аль­но­стью ес­ли об­ще­ст­во из­ме­нит са­мо по­ня­тие ре­аль­но­сти, вос­пи­та­ет но­вое соз­на­ние... Са­мих по­ня­тий прав­ды и ис­ти­ны про­сто не су­ще­ст­ву­ет. Прав­дой яв­ля­ет­ся все, что по­ка­зы­ва­ет­ся сред­ст­ва­ми мас­со­вой ин­фор­ма­ции (или де­зин­фор­ма­ции) в дан­ный мо­мент, в сле­дую­щий мо­мент ее сме­нит дру­гая прав­да. Не верь­те сво­им ушам и гла­зам, верь­те толь­ко то­му, что вы ви­ди­те и слы­ши­те на Те­ле­скри­не».
Се­го­дняш­ний Те­ле­скрин, те­ле­ви­де­ние, кон­тро­ли­рую­щее как соз­на­тель­ное, так и бес­соз­на­тель­ное в че­ло­ве­ке, воз­ник­ло из не­же­ла­ния об­ще­ст­ва ви­деть мир во всей его слож­но­сти, в глян­це­вых кар­тин­ках лег­че жить, чем в слож­ной, про­ти­во­ре­чи­вой ре­аль­но­сти.
Те­ле­ви­де­ние ста­ло тем, что оно се­го­дня есть, в Аме­ри­ке рань­ше чем в дру­гих стра­нах ми­ра, так Аме­ри­ка из­на­чаль­но соз­да­ва­ла об­раз­цо­вый мир в раз­ветв­лен­ной сис­те­ме де­ко­ра­ций. В фи­зи­че­ской ре­аль­но­сти по­стро­ить его бы­ло не­воз­мож­но, но он воз­мо­жен в ви­де пло­ских глян­це­вых кар­ти­нок, за ко­то­ры­ми мож­но скрыть объ­ем, слож­ность, и про­ти­во­ре­чи­вость ми­ра.
Ра­бин­д­ра­нат Та­гор пи­сал об Аме­ри­ке в 1949 го­ду:  «Они (аме­ри­кан­цы) бо­ят­ся ре­аль­но­сти жиз­ни, ее сча­стья и ее тра­ге­дий, и соз­да­ют мно­же­ст­во под­де­лок, стро­ят стек­лян­ную сте­ну, ко­то­рая от­де­ля­ет их от жиз­ни, но от­ри­ца­ют са­мо ее су­ще­ст­во­ва­ние. Они ду­ма­ют, что они сво­бод­ны, так­же, как му­ха, си­дя­щая внут­ри стек­лян­ной бан­ки. Они бо­ят­ся ос­та­но­вить­ся и ос­мот­реть­ся, как ал­ко­го­лик бо­ит­ся мо­мен­тов от­резв­ле­ния».
Во вре­ме­на Ра­бин­д­ра­на­та Та­го­ра «жизнь за стек­лом» вос­при­ни­ма­лась как осо­бое, спе­ци­фи­че­ски аме­ри­кан­ское ка­че­ст­во жиз­ни, так как все ее ком­по­нен­ты скла­ды­ва­лись на ос­но­ве раз­ви­тия Аме­ри­кан­ской Меч­ты, но ло­ги­ка раз­ви­тия ма­те­риа­ли­сти­че­ской ци­ви­ли­за­ции пре­вра­ти­ла в «жизнь за стек­лом», жизнь за стек­лом те­ле­ви­зи­он­но­го и ком­пь­ю­тер­но­го эк­ра­на, в един­ст­вен­но воз­мож­ную для все­го че­ло­ве­че­ст­ва.
В соз­да­нии этой но­вой фор­мы жиз­ни уча­ст­ву­ет мно­же­ст­во уз­ких спе­циа­ли­стов, не спо­соб­ных ви­деть ко­неч­ный ре­зуль­тат, а ко­неч­ный ре­зуль­тат, ог­ром­ная ин­фор­ма­ци­он­ная Сеть, по­кры­ваю­щая весь мир, в ко­то­рой че­ло­век пе­рей­дет из по­ло­же­ния вин­ти­ка эко­но­ми­ки в по­ло­же­ние ком­пь­ю­тер­ной ячей­ки, пре­вра­тит­ся в один из мно­гих мил­лио­нов мик­ро­чи­пов, из ко­то­рых бу­дет со­сто­ять ра­зум гло­баль­но­го ком­пь­ю­те­ра, сле­дя­ще­го за всем Ми­ро­вым По­ряд­ком.
Алек­сис То­к­виль, ге­ни­аль­ный про­ви­дец, еще в на­ча­ле 19-го ве­ка, ви­дел бу­ду­щее ци­ви­ли­за­ции ко­гда пи­сал,  «Ни­кто не бу­дет в со­стоя­нии под­нять­ся вы­ше по­ни­ма­ния ма­ни­пу­ли­руе­мой тол­пы, вклю­чая са­мих ма­ни­пу­ля­то­ров».
То­к­виль, прав­да, не мог пред­ви­деть, что тех­но­ло­ги­че­ская ци­ви­ли­за­ция, во вто­рой по­ло­ви­не XX ве­ка, бу­дет спо­соб­на кон­тро­ли­ро­вать не толь­ко внеш­ние фор­мы жиз­ни и по­ве­де­ния, но, про­ни­кая в глу­би­ны че­ло­ве­че­ско­го соз­на­тель­но­го и бес­соз­на­тель­но­го, соз­да­вать че­ло­ве­ка со стан­дарт­ным внут­рен­ним ми­ром, ми­ни­маль­но­го че­ло­ве­ка, кон­троль над ко­то­рым бу­дет то­таль­ным, аб­со­лют­ным.
Все об­ще­ст­вен­ные сис­те­мы, соз­дан­ные че­ло­ве­ком с це­лью улуч­ше­ния сво­ей жиз­ни, в про­цес­се сво­его ста­нов­ле­ния, за­став­ля­ли его за­быть о пер­во­на­чаль­ных за­да­чах и бе­зо­го­во­роч­но слу­жить це­лям са­мой сис­те­мы.
_________________
михель