Зоб Майкл Марксу

чески никакого выбора. Оставалось одно — выходить, потому что денег больше не было. И наутро, при открытии рынка, я ликвидировал всю позицию.

Рынок опять открылся много ниже?

Нет, не слишком, всего цента на 2.

Сколько вы потеряли на этой сделке к моменту ее ликвидации?

Все свои 30 000 долл. плюс 12 000 из 20 000 долл., занятых у матери. Это послужило мне уроком: не ставь на все.

Что вы делали дальше?

Я был очень )  подавлен. И решил, что надо наниматься на работу. Дело было во время упадка, и я понимал, что действительно стоящее место найти проблематично и надо поискать что-нибудь поскромнее. Однако, даже пытаясь получить работу, для которой моя квалификация была много выше требуемой, я так ничего и не добился. В конце концов я понял, что это происходило из-за того, что я сам не особенно хотел такой работы.

Наилучшим из подвернувшихся вариантов была вакансия аналитика товарных рынков в фирме «Reynolds Securities». Несмотря на более высокий статус этой должности, получить ее оказалось легче. Там поняли, что эта работа мне действительно по душе. Я же усвоил, что если стремиться к тому, чего действительно желаешь, то это сильно увеличит шансы на успех, ибо тогда стараешься куда больше.

Так или иначе, но теперь я сидел за стеклянной перегородкой, отделяющей мой кабинет от главной части офиса, где располагались брокеры. Биржевой зуд у меня еще не прошел, и мне было мучительно слышать их оживленные крики и видеть, как они торгуют.

А вы тогда занимались только анализом?

Вот именно. Ведь аналитикам было строго запрещено торговать. Но я решил, что меня это не остановит. Снова заняв у матери, а также у брата и у своей подруги, я открыл счет в другой фирме. Мы с моим брокером изобрели хитроумную кодовую систему, чтобы мои коллеги не заметили, что я нарушаю правила. Например, если я говорил «Солнце скрылось», то это означало одно, а если «Облачно» то другое.