300 Джеймс Б. Роджерс-мл.

И в том, и в другом. Цена была завышена, но в основном, как вы удачно выразились, это были симптомы истерии. Кто в состоянии сыграть против паники, тот почти всегда будет в выигрыше.

Значит, обнаружив панику, вы автоматически выступаете против нее?

Паника, или истерия, сама по себе является лишь катализатором, который вынуждает меня внимательнее следить за происходящим. Но это вовсе не означает, что я должен что-то делать. Тогда, в начале 1980 года, я чувствовал, что относительно золота мир настроен пессимистично. За несколько месяцев до того Волке, став председателем Федеральной резервной системы, заявил, что мы справимся с инфляцией. Мне казалось, что у него были серьезные намерения. К тому же я ожидал спада на рынке нефти и знал, что если она подешевеет, то упадет и золото.

Вы считали, что золото и нефть должны идти вместе, или полагали, что так думают все вокруг?

Так думали повсюду в мире.

Но вы действительно считали, что такая связь существует?

Я знал, что это не так.

Я задал этот вопрос, поскольку всегда считал, что корреляция цен на золото и нефть была случайной.

Именно случайной. Просто короткий период времени цены на золото и нефть двигались согласованно.

Предположим, что вы считаете зависимость между какими-то факторами надуманной. Станете ли вы проводить сделку, опирающуюся на эту зависимость, только потому, что в объективность этой зависимости верят все вокруг?

Это случается редко. Обычно я опираюсь на то, что считаю фактом, реальностью. В данном случае решающую роль сыграло то, что я всерьез воспринял заявление Вольера о его намерении сломать хребет инфляции. А то, что нефть в любом случае вот-вот должна была подешеветь, послужило лишь толчком.