ВИКТОР СПЕРАНДЕО. И РЫНКИ
СТАРЕЮТ
тральные по
отношению к доходам», я решил открыть длинную позицию. Я открыл огромную
позицию, потому что когда я делаю деньги, я торгую по-максимуму. А я до того
момента имел просто замечательный год. И я открыл длинные позиции по всему, по
чему только мог — один их список занимал целых две страницы. Самой маленькой
моей позицией были 100 опционов, а самой большой — я не преувеличиваю — 2
тысячи опционов.
Но в то время я не
понял, что хотя предполагаемые изменения в налоговом кодексе были нейтральны по
отношению к доходам, сам этот план призывал к изъятию денег у корпораций и
передаче их частным ли-цам. А когда у вас длинная позиция на фондовом рынке,
вам не нужны планы изъятия денег у корпораций. (Смеется.)
Когда
рынок понижался в течение четырех дней подряд, я понял, что был не прав. Я
хотел выйти. Рынок просто продолжал падать. На шестой день непрерывного падения
я вышел. Если бы я продал после четвертого нисходящего дня, мой убыток составил
бы лишь поло-вину того, что получилось.
Я думал, у вас есть
правило, касающееся выхода? Да. И мое правило должно было заставить меня
выйти на четвертый день. Значит, вы нарушили свое правило? Да. Но дело
тут было не в надежде на то, что рынок повернет вверх. Причина, по которой я не
вышел с ран кА, заключалась в том, что падение выглядело слишком уж чрезмерным.
Я по-прежнему собирался ликвидиро вать
свою позицию, но хотел подождать первого дня по вешения рынка. Ив результате
вы вышли на самом дне? Нет, рынок снижался в течение девяти дней подряд.