гимнам, другой же — ямб — приспособлен для поношений, как и слово
iambizein¹⁶); наконец, издыхание чудовища — как сиринги, так как играю
щие подражали последнему шипению издыхающего дракона.

11.    Эфор, которого я больше всего использовал, благодаря особой тща
тельности при описании этих предметов (по свидетельству Полибия, че
ловек замечательный), по-видимому, иногда поступает противоположно
своему намерению и первоначальным обещаниям. После упреков по
адресу тех, кто увлекался вставкой мифов в исторические сочинения, и
после восхвалений истины он прибавляет к своему рассказу об этом ора
куле что-то вроде торжественного заверения, что он-де во всех случаях
предпочитает истину, особенно же в этом вопросе. Ведь нелепо, говорит
он, всегда держаться такого метода, когда мы говорим о другом, а говоря
об оракуле, который правдивее всего, пользоваться такими неправдопо
добными и ложными рассказами. Хотя, касаясь этого, он тотчас же до
бавляет мнение историков о том, что Аполлон с Фемидой основали ора
кул, потому что бог желал помочь нашему роду; затем, говоря о пользе
оракула, он утверждает, что бог призвал людей к кротости и внушил
скромность: одним давал оракулы и повелевал делать одно и запрещал
другое, а иных вообще не допускал. Одни думают, говорит он, что
Аполлон управляет сам всем этим; иные полагают, что сам бог принимает
образ человека, а иные — что он сообщает некоторым людям знание своей
воли.

12.    Немного дальше, рассуждая о том, кто такие дельфийцы, он гово
рит, что в древние времена Парнасс населяли какие-то парнассцы, про
званные исконными жителями этих мест. В это время Аполлон, посетив
эту землю, смягчил нравы людей, введя в употребление плоды культур
ных растений и культурный образ жизни. Двинувшись из Афин
в Дельфы, бог шел той же дорогой, по какой теперь афиняне посылают
пифийское священное посольство.¹⁷ По прибытии в страну панопейцев он
убил Тития (который правил этой местностью), человека, творившего на
силия и беззакония; парнассцы же присоединились к нему и указали на
другого злодея по имени Пифон, которого звали Драконом. Когда
Аполлон убил его стрелой, парнассцы воскликнули «иэ Пеан»¹⁸ в знак
одобрения (с того времени, согласно Эфору, поют пеан по традиции
войска перед вступлением в бой). Хижина Пифона была тогда сожжена
дельфийцами, как еще и теперь сжигают ее в воспоминание событий того

с 423 времени. Но что же может быть баснословнее, чем Аполлон, поражающий
стрелами, карающий Титиев и Пифонов, путешествующий из Афин
в Дельфы и объезжающий всю землю? Но если Эфор не считал эти рас
сказы мифами, то почему нужно было мифическую Фемиду называть жен
щиной, а мифического Дракона — человеком? Разве что он желал соедИ"

* нить две формы — историю и миф? Подобен этому и рассказ об этолии-
цах, ибо после сообщения о том, что их страна с давних пор не подверга
лась разорению, он то говорит, что там поселились эолийцы, оттеснившие
варваров, которые владели этой страной, то что Этол вместе с эпейцами

— 400 —