как
бы университетом Эллады, где все еще читали лекции представители главных фило
софских школ, однако никакой творческой научной работы уже не велось.1
Олигархическая
верхушка рабовладельцев греческих провинций переменила хозяев
и примирилась с римским господством: римские легионы были надежной защитой от
восстаний рабов и обездоленного простонародья.2
Греческие
образованные круги также поняли, что новая власть укрепилась «всерьез
и надолго» и стали приспосабливаться к вкусам и потребностям римских
правителей,
которые предъявляли спрос на «практически полезные науки». Крупнейшие философы
и ученые, как Полибий, Панеций, Посидоний, открыто заявляли себя сторонниками
римлян, восхваляя римскую военную мощь и мудрость римского государственного
устрой
ства. Один за другим греческие философы, грамматики, преподаватели риторики,
врачи
стали приезжать в Рим, где некоторые из них делали блестящую карьеру, вращаясь
в высшем римском обществе и достигая почестей и богатства.3 Среди других греческих
ученых приехал в столицу тогдашнего мира выдающийся историк и географ Страбон,
уроженец Понта—области, недавно покоренной Римом.
Страбон
происходил из Амасии в Понте, крупного эллинистического центра с боль
шим греческим населением. Члены его семьи занимали высшие должности у
понтийских
царей. Прадед Страбона был полководцем (taktikos) Митридата Евпатора, а другой
родственник — верховным жрецом в Коммагене, занимая второе место по значению
после
царя. Дед Страбона перешел на сторону римлян, но не получил за это награды,
обещан
ной ему Лукуллом, так как сенат не утвердил под давлением Помпея распоряжений
Лукулла в Азии.
Семья
географа, придерживаясь римской ориентации, по-видимому, сумела сохранить
благосостояние и пользовалась влиянием в римских кругах как в провинции, так и
в самом Риме. В силу этого Страбон мог получить хорошее по тому времени философ
ское образование и даже посвятить себя путешествиям и научным занятиям.
В
ранней юности отец отправил будущего географа в Нису на Меандре слушать
лекции по риторике и грамматике у Аристодема из Нисы, родственника Посидония и
воспитателя сыновей Помпея.4
Учителем философии Страбона был перипатетик Ксенарх
из Селевкии Киликийской (XIV, V, 4). Страбон слушал Ксенарха, вероятно, в Але
ксандрии или в Риме, где он занимался также у грамматика Тиранниона из Амиса,5
— 776 —
1
«В Афинах, —
говорит Цицерон, — давно уже погибла ученость самих афинян,
однако этот город продолжает оставаться обиталищем наук, которыми граждане не
за
нимаются, а наслаждаются только иностранцы, как бы плененные именем и
авторитетом
города» (Об ораторе III, 11).
2
Привыкшие к
раболепству перед эллинистическими царями зажиточные слои мало-
азийских греческих городов в благодарность за установление мира и «порядка» объявили
основателя империи Августа богом-спасителем. Во многих малоазийских городах
были
воздвигнуты храмы и учрежден культ Августа и богини Ромы (ср.: Н. А. Машкин.
Принципат Августа, стр. 488). В приенской надписи 9 г. до н. э. говорится об
Августе:
«Он был послан нам и нашим потомкам как спаситель, чтобы положить конец войне,
чтобы все упрочить.. . День рождения этого бога был для всего мира началом
„благо-
вествований", исходивших от него» (Dittenberger. Orientis Graeci
inscriptiones
selectae 458).
3
Так,
например, учитель Страбона Ксенарх, перипатетик из Селевкии Киликий
ской, читал лекции в Селевкии, затем в Александрии, в Афинах и, наконец, в
Риме.
Посидоний и Феофан из Митилены были близки к Помпею, а Арей Дидим — к Августу
и т. д.
4
Быть может,
через него-то Страбон и познакомился с трудами знаменитого фило
софа. По Афинею (XIV, 75), впоследствии будто бы даже состоялась личная встреча
с Посидонием.
5
Цицерон (К
Аттику И, 6, 1), по-видимому, считал Тиранниона специалистом по-
географии и думал с его помощью написать географическое сочинение. Быть может*
Тираннион и внушил Страбону специальный интерес к географии.
