В
большинстве исследований, касающихся данной темы, делается упор на гностические
мифологемы. Мы же в данном случае не будем касаться мифологии и подробно
описывать разночтения, существовавшие в различных школах и направлениях,
а попытаемся реконструировать, насколько это возможно, само логическое
основание гностической мифологии в той ее части, которая касается вопроса
о происхождении и сущности смерти.
Весь мир с его смесью начал противопоставляется в гностицизме воскресению,
которое предстает как разведение чуждых начал и собирание воедино рассеянного
во Вселенной света. Эта рассеянность, разделенность видится состоянием
недолжным. Разделенности и тьме, отрицательному состоянию, противопоставляются
пустота как отсутствие делений и свет – положительное состояние, содержание
«жизни».
Согласно гностической космологии, Единое (или Первоначало) должно было
разделиться само в себе, чтобы породить нечто иное. Только вследствие
этого разделения могли в конце концов возникнуть мир и человек. Мир сам
по себе – не зло, он представляет собой смешение, в котором невозможно
отделить подлинно доброе от злого, но зло присутствует в нем, предваряет
его так же, как разделение предваряет смешанность. Для того чтобы различные
субстанции смешались, они должны были разделиться, каждая сама в себе.
И именно это разделение – подлинное зло. Поскольку разделенность сама
по себе – зло и смерть для Плеромы, она должна быть преодолена через единение
распавшихся частиц.
Мир возник из разделенности, несет сам в себе разделенность, смерть и
неизбежно умирает. Это основное содержание гностической эсхатологии: всякое
смешение погибнет, все субстанции будут восстановлены, разделенность внутри
них исчезнет, и никакого зла, никакой смерти уже не будет.
Начало смерти человека также видится в разделении. Человек для гностика
– существо, сложенное из множества мало совместимых элементов. Разные
существа, принявшие участие в его создании, вложили в него (иногда тайком
друг от друга) нечто свое. И человек разрывается, каждый его элемент жаждет
освобождения. В этом отношении телесная смерть представляется подлинным
освобождением. После смерти человек как таковой уже не существует, все
его элементы устремляются к своим источникам. Дальше можно уже говорить
о пути духа, пути души и т.д., но нельзя говорить об участи человека.
Он – существо не должное, следствие неправедных и неумелых устремлений
его создателей (ангелов, Демиурга, архонтов и т.п.), конструкт, составленный
из противоречий, и чем скорее эти противоречия разрешатся (а сделать это
они, по представлениям гностиков, могут только, заняв каждый свое место
во Вселенной), тем будет лучше для всех. Но смерть телесная необходима
только в той степени, в которой господствует над человеком и миром смешение.
Она отвратительна как проявление космической смертности. И поэтому мы
часто можем встретить в гностических текстах мотивы борьбы со смертью,
стремление стать неуязвимым, невидимым для нее.
Тема спасения души предстает в космическом аспекте. Речь идет в конечном
итоге не об участи конкретной личности, а об участи мироздания. Ввиду
единосущности человека с силами мироздания (
у Валентина) их участи неразрывны. К тому же человек, точнее гностик,
потенциально выше этих сил, и потому на нем лежит ответственность за судьбу
мира. Спасение в гнозисе не сводимо ни к сохранению индивидуального существования,
ни к растворению в едином бытии. Спасение человека – в его уничтожении
как чего-то единого, так как существование в таком виде мучительно и нелепо.
Можно говорить лишь об участи каждой из составляющих, и поскольку для
гностицизма бесспорен приоритет духовного и душевного над материальным,
то интересы устремлены в сферу будущего души и духа. Общеизвестны гностические
описания восхождения души через царства архонтов и многочисленные космические
сферы, поэтому здесь нет смысла специально на них останавливаться. Заметим
лишь, что мотив восхождения души с преодолением неких этапов был распространен
в ту эпоху достаточно широко (1) и не является ни изобретением гностиков,
ни только лишь прямым пересказом древних религиозных воззрений.
У гностиков регулярно встречается мысль об избавлении от смерти, о том,
чтобы сделаться недоступным для нее. От какой же смерти бегут гностики?
Какое разделение они преодолевают?
Не против телесной смерти, внесенной в бытие разладом и смешением изначально
разделенных начал, борются гностики. Они несут знание о направлении мирового
процесса и ставят своей задачей должным образом действовать, способствуя
и ускоряя течение Вселенной к своему завершению. Для этого, согласно гностической
космологии, должна быть преодолена разделенность во Вселенной, каждый
из ее элементов должен занять свое место. Именно эту разделенность стремятся
преодолеть гностики – разделенность изначально единых субстанций. Обычно
это преодоление передается через понятие «собирание Света». Путь преодоления
смерти видится в действии, оброатном тому, которое вызвало смерть в мир,
в собирании, единении. Это единение понималось, что называется, «в меру
испорченности». Одни усматривали в нем чисто духовный смысл, другие вульгаризировали
до физических соитий, практикуя оргии и всевозможные сексуальные извращения.
По свидетельству Епифания, «они говорят, что плоть обречена на гибель
и не может быть восстановлена, ибо принадлежит архонту. Напротив, сила,
заключенная в месячных очищениях и семени, и есть душа, которую надлежит
«собрать» и «съесть». Поедая мясо, овощи, хлеб или что иное, мы оказываем
милость тварям и осуществляем собирание души, преданной всякой пище, и
переносим ее к вышним. <...> Если кто-то «пребудет в знании» и «обретет
себя» посредством месячных очищений и истечения похоти, он не будет больше
удержан здесь, но освободится от названных выше архонтов.» Можно было
бы заподозрить христианского ересиолога в преувеличении и передергивании,
однако и в самих гностических текстах мы находим подтверждение этим фактам.
Как уже было сказано, «собирание» и «воссоединение» различными направлениями
понимались по разному, между ними зачастую велась жесткая полемика, и
мы можем увидеть следы этой полемики. Так, в Книге Иеу говорится: «...и
не будут они (тайны) даны тем, кто служит восьми силам великого архонта,
т.е. тем, кто поглощает кровь месячного очищения и мужское семя...» (2
Иеу, гл. 42). Того же отношения придерживается и автор «Пистис София»:
«Фома сказал: «Мы слышали, что есть на земле такие, которые берут мужское
семя и женскую кровь месячных, кладут это в чечевицу и едят, приговаривая:
«Мы верим в Исава и Иакова». Подобает это или нет?». Иисус же разгневался
на мир в тот час и сказал Фоме: «Воистину говорю я: сей грех превыше всех
грехов и беззаконий»». Как мы видим, в этом вопросе так же, как и во многих
других, проявляется внутренняя разнородность, гетерогенность учений гностицизма.
Кроме того, еще одной причиной смерти называется неведение: «Незнание
есть мать дурного для нас, незнание служит смерти. Те, кто происходят
от незнания, не существовали, и не существуют, и не будут существовать»
(«Евангелие от Филиппа», 123). Знание предстает как уничтожение смерти,
но знание, как было выше упомянуто, не теоретическое, а религиозно-практическое,
способное преобразить человека. Это знание является одновременно самопознанием,
открытием своей сущности. Самопознание у гностиков – не столько узнавание
в себе непреходящего и абсолютного, сколько бытие этого абсолютного, его
новая фаза. Знание, понимание преображает человека, высвечивает его сущность,
позволяет ему подняться над собой, достичь одного уровня с Христом. Знание
освобождает от власти  .
Понятие о Геймармене тесно связано с темой Света, его рассеяния и очищения.
Оно контрастно по отношению к Свету, его ряду, и одновременно зависимо
от него. Слово ,
как и другое важное для гностиков слово  ,
происходит от греческого 
– «получать по жребию». О Геймармене говорится как о принудительной силе
слепого случая, оковах вещества, плоти, невежестве. Ее власти противостоит
сила Света, соотносимая с гнозисом, тайнами очищения, деяниями Спасителя
в космических сферах и среди людей. Видимая в космической перспективе
смерть человека, направляемая его долей – Мойрой, послушной Геймармене,
мыслится только ступенью на пути высвобождения света, заключенного в душе
человека.
Итак, мы видим, что в вопросе о происхождении и сущности смерти в гностицизме
имеется множество неразрешенных проблем, белых пятен и разночтений, как,
пожалуй, почти в любом вопросе, касающемся гностицизма в целом. Однако
эти разночтения в данном случае имеют в качестве основы единый фундаментальный
принцип: смерть как разъединенность довлеет над Космосом; для человека
смерть как разъединение элементов является благом, так как дает возможность
каждому из элементов отправиться в свою сферу, но для Космоса разъединенность
предстает как разлад внутри некогда единых субстанций, отделенность элементов
друг от друга, их рассеяние; следовательно, преодолеваться она должна
через объединение в собранном воедино Свете.
1.
См. например: Плутарх. Почему божество медлит с воздаянием // Вестник
древней истории. 1979, № 4.
©
А.Г. Втулова
Источник:
Вестник
Московского университета. Серия 7: Философия. № 1,
2000
.
|
