| Яков
(Жак) де Витри (Jacques de Vitry) (ок. 1160/80 – 1244) — французский богослов
и историк. Родился недалеко от Парижа, учился в Парижском университете.
В 1210 году принял сан священника. В 1211–1213 — проповедовал крестовый
поход против альбигойцев. В 1216–1225 гг. живёт в Палестине, будучи епископом
Акры. В письме к друзьям он описывает своё путешествие из Европы в Святую
Землю в 1216 году, паломнические поездки по Палестине, а также свои впечатления
от жителей этих мест. Первая часть письма написана между его прибытием
в Палестину в начале ноября 1216 и февралём 1217 года, вторая часть —
по-видимому, в марте 1217 года перед Пасхой, о которой в письме не упоминается
(В 1217 году Пасха выпала на 26 марта). Данное письмо переведено на английский
язык И. Рау по изданию: Lettres de Jacques de Vitry. Ed. R.B.C. Huygens.
Leiden 1960. P. 79–97, no. 2. На русский язык фрагменты письма и некоторых
других произведений Якова де Витри переведены Н.С. Гореловым в книге:
Царствие небесное. Легенды крестоносцев XII–XIV веков. СПб, 2006. С. 157–159,
285–290.
Письмо Якова де Витри
Преподобным, возлюбленным во Христе, парижским магистрам … Вильяму
дю Пон де Л’Арш, Раулю де Намюру, Александру де Курсо и Филиппу, архидьякону
Нуайона, милостивым Божьим повелением, Жак, смиренный священник церкви
Акры (1), дабы с надеждой на Господа способствовать
процветанию Святой Земли.
Госпоже Лютгарде Тонгрской (2), своему праведнейшему
другу, а также монастырю Иври (3), Жак, милостью
Божией, смиренный священник церкви Акры, дабы возвышались они от добродетели
к добродетели пока не узрят Бога Богов в Сионе.
Над умами, с коими слился Святой Дух, не властны никакие расстояния, ибо
на умах друзей остаётся печать любви. Даже за долгое время её не так просто
вырвать из памяти. «Свидетель мне Бог» (4),
что по милости Его я обречён на непрерывные страдания, [и что] во имя
Его я каждодневно подвергаюсь опасностям, но я постоянно помню о тебе,
с горячей любовью и глубоким волнением, желая снова увидеть вас в этом
мире. Но ежели Богом предопределено будет иное, я часто молю его дать
мне узреть вас после кончины в ангельском сиянии в сонме праведников.
Я желаю, дабы вы всю свою жизнь помнили обо мне, грешном, также, как и
я всегда помню о вас. Посредством [сего] послания — если мне удастся найти
того, кто передаст его — я охотно доверяю себя вашей памяти и собираюсь
сообщить вам о моём местонахождении. А посему извещаю вашу любовь, что
милостью Божьей я цел и невредим, как все те, кто ныне со мной, и то же
самое желаю услышать о вас.
После того как мы покинули гавань города Генуи и отправились в плавание,
нас целых пять недель носило по морю со многими трудностями, и в разных
местах мы претерпели многие лишения. Проходя мимо Сардинии, мы заметили
остров, со всех сторон окружённый открытым морем, на котором среди змей
и диких животных в одиночестве жил отшельник, не имея при себе ни товарища,
ни слуги. Он никогда не вкушал хлеба, за исключением сухарей, которые
один или два раза в год ему давали проезжавшие. Перед нашим приходом он
помолился с жалобой, что уже наступила зима, но ещё никто не проезжал,
а потому не было у него хлеба. Святой Дух внял его мольбам, ответив, что
скоро придут корабли, на которых ему привезут сухари и другие припасы.
Когда наши корабли проходили мимо острова, где жил упомянутый отшельник,
мы двигались на большой скорости, не собираясь приставать к острову и
посещать его. Однако, когда мы уже прошли много миль от острова, внезапно
налетел сильный встречный ветер, который подхватил нас и понёс наши корабли
обратно к острову отшельника. Узрев наше прибытие, отшельник, дряхлый
старец, «насыщенный жизнию» (5), подошёл
к нам и предложил мне капусту и гроздья ягод, а около его хижины мы обнаружили
дикий скот, баранов и много ланей, четырнадцать из которых мы взяли и
по пути съели. Уезжая, мы оставили отшельнику хлеб, масло и немного одежды.
Через некоторое время нас ожидала большая и очень серьёзная опасность.
К нашему кораблю на большой скорости направился другой корабль. Если бы
он столкнулся с нашим кораблём, едва ли мы смогли бы избежать того, что
один или оба корабля разобьются в щепки, при этом мы никак не могли отвернуться
от встречного курса, потому что в опасной близости находились скалы. И
вот, мы были вынуждены или подвергнуться тарану другого корабля, или навести
свой корабль на скалу. Тогда «сделался большой крик» (6)
и среди людей на обоих кораблях послышались стенания и признания в своих
грехах. Некоторые люди перепрыгивали из одного корабля в другой и обратно,
в зависимости от того, кто — что предполагал: кто-то думал, что более
прочным окажется один корабль, а кто-то — что другой. Другие сняли свою
одежду и всё то, что у них было из золота и серебра, привязали к себе
для того, чтобы попытаться выплыть. Некоторые моряки, жалея меня и проявляя
ко мне своё почтение, пытались убедить меня сесть в небольшую лодку, привязанную
к огромному кораблю, однако я категорически отказался сделать это, так
как счёл сие недостойным, поскольку хотел переносить опасность вместе
со всеми. Но «Господь увидел бедствие наше» (7)
и сделал так, что, пока мы копьями и палками отталкивали навалившийся
на нас корабль, ни один из кораблей, даже при столкновении их друг с другом,
не развалился на части. Однако, в результате удара от столкновения наш
корабль отбросило влево, и скала осталась сзади по правому борту. Другой
корабль был уже так близко к скале, что ещё чуть-чуть — и он бы получил
пробоину и затонул, но со своими свёрнутыми парусами и при брошенных якорях,
внезапно остановился и, будто бы чудом по милости Божьей, остался невредимым.
Тем не менее, некоторые люди перебросили своё золото и серебро из того
корабля в наш. Хотя большую часть пути, после того, как мы отплыли оттуда,
у нас был неблагоприятный ветер, мы достигли такой гавани, которая была
лучшей из тех, что мы могли бы найти на другом острове. Там мы задержались
почти на пятнадцать дней. Так как погода всё время была плохой и уже надвигалась
зима, мы отказались от решения пересекать море, поскольку сильно опасались,
что придётся зимовать на другом острове. Капитан нашего корабля хотел
высадить всех бедняков и оставить их на этом острове, поскольку на корабле
было недостаточно запасов еды. Я упрашивал его, чтобы он ещё немного подождал
милости Божьей и не подвергал этих неимущих смертельной опасности. Капитан
же не соглашался со мной. И вдруг Бог ниспослал на нас такой сильный шторм,
что пятнадцать якорей, брошенных в море, едва сдерживали наш корабль,
предохраняя нас от гибели. Нос нашего корабля то вздымался к звёздам,
то низвергался в пучину. Поскольку шторм не прекращался два дня и две
ночи, те из наших людей, которые уже не могли переносить силу ветра, лежали
ничком в кубрике нашего корабля и предавались панике, а другие из страха
смерти не ели и не пили. Я также не вкушал ничего варёного, ведь на нашем
корабле никто не мог развести огонь. Когда я пил, то одной рукой держал
чашку, а другой, опасаясь за свою жизнь, держался сам, чтобы не упасть
и не пролить чашку. Боясь, что у нас кончится питьевая вода, мы выкладывали
свою льняную одежду под дождь, получая при этом двойную выгоду — наши
одежды были постираны, и у нас была вода, которую мы выжимали из них.
Однако шторм на море прекратил шторм в умах многих грешников, так как
большое количество людей пришли ко мне в слезах с признанием того, что
они много лет пребывали в грехах. Как купцы, так и власть имущие приняли
от меня знак креста. Мы с ними «взывали к Господу» (8)
и ниспослал Он нам спокойную погоду и сотворил попутный ветер, «подав
нам помощь в тесноте» (9) Таким образом за
несколько дней мы прошли мимо Сицилии и острова Крит, по левому борту
оставили Сциллу и Харибду (10), а по правому
— Мальту, где зимовал святой Павел после того, как был разбит его корабль,
и где его укусила ехидна, пока он собирал хворост (11).
Затем мы прошли около самого острова Кипр. Моряки поняли, что мы были
не очень далеко от земли, поскольку заметили большую рыбу, которая плыла
перед нашим кораблем и резвилась, выпрыгивая [из воды].
На шестой день после праздника Всех Святых (12)
мы достигли гавани города Акры. Весь город вышел встречать нас с большой
радостью, а мне показалось, что город Акра похож на чудовище или на зверя
с девятью головами, каждая из которых боролась с другой. В этом городе
жили якобиты со своим архиепископом, которые, на манер евреев, делали
обрезание своим детям и не признавались в своих грехах никому, кроме Бога.
Хотя некоторые из них не были обрезаны и признавались в своих грехах священникам,
но те и другие, когда осеняли себя крестным знамением, делали это одним
пальцем. Через переводчика, который говорил на языке сарацин, я проповедовал
в их церкви, объясняя им, что Христу нет никакой пользы от их обрезания,
и что им надо излечиться от проказы грехов с помощью священников, в чьи
обязанности входит отделять прокажённых от прокажённых (13),
поскольку Господь сказал в Евангелии, «пойдите, покажитесь священникам»
(14). Услышав непривычное для них слово Божье,
которое по милости Создателя очень глубоко проникло в их разум, они искренне
обещали мне, что впредь откажутся от обрезания и что с этого времени станут
признаваться в своих грехах священникам. Сокрыв, если можно так выразиться,
свои истинные мысли, я позволил им креститься одним пальцем по причине
единства Сущего и Трёх ипостасей, ибо в одном пальце — три фаланги. Ведь
и мы осеняем себя тремя пальцами, находящимися на одной руке во имя Троицы
и Единства. Однако впоследствии кто-то по секрету сообщил мне, что они
осеняют себя одним пальцем, потому что считают, что у Христа только одна
воля, хотя у божественной природы — одна воля, а у человеческой — другая,
и одна из них подчинена другой, как написано в Евангелии, «не как Я хочу,
но как Ты» (15).
Кроме того, я обнаружил, что сирийцы оказались предателями и очень порочными
людьми, так как, живя среди сарацин, они восприняли дурные их черты, и
некоторых из них, будучи подкупленными, выдали сарацинам тайны христианства.
Поскольку они причащались по греческому обычаю дрожжевым хлебом, то настолько
отвергали наше причастие, совершаемое нами пресным хлебом, что отказались
уважать его и [даже] не склонили перед ним головы, когда наши священники
принесли святое тело Господне для больного. Кроме того они не желали служить
на наших алтарях, если перед этим полностью не омоют их. Несмотря на то,
что их священники носили [церковное] облачение, они украшали свои волосы,
как миряне. Эти священники по греческому обычаю могли жениться, однако
не позволяли своим мирянам жениться в третий раз. Дочери этих сирийцев
ходили с закрытыми лицами так, чтобы никто не смог узнать их, даже тот,
с кем они были обручены, до того, как они не будут соединены друг с другом
узами брака. Я воззвал к мужчинам и к женщинам, собранным к своему епископу
на проповедь, и с помощью переводчика открыл им «глаголы вечной жизни»
(16). Милостью Божией у них пробудилась совесть,
и их епископ вместе со своей паствой выказали мне своё послушание, искренне
обещав впредь жить в соответствии с моими наставлениями.
Некоторые из них, как я слышал, крестились каждый год в день Крещения
Господня. Я также натолкнулся на несториан, георгиан (17)
и армян, но из-за того, что у них не было ни епископов, ни какого-то другого
признанного главы, я так и не смог собрать их. Армяне совершают [причастие]
пресным хлебом, однако они не подливают воду в вино для причастия. Кроме
того, я обнаружил людей, не подчинявшихся нашей церкви, которые своей
собственной властью назначали в свои часовни священников и безнаказанно
творили там всё, что хотели. Эти люди, выходцы из городских коммун генуэзцев,
пизанцев и венецианцев, презирали анафему, которую мы на них наложили.
Они очень редко слушали Слово Божье, если вообще когда-нибудь слушали.
Они даже отказались прийти на мою проповедь. Но я всё же пошёл к ним и
донёс до них Слово Божье, проповедуя на улице перед их домами. Приняв
знак креста, они признались, что с благочестием восприняли Слово Божье.
После этого, они охотно слушали Слово Божье по воскресеньям за городом,
где обычно слушали проповеди, «с сердцами сокрушёнными и смиренными» (18).
Ещё я узнал, что люди, родившиеся на этой земле, назывались «пулланы»,
которые на французский переводятся как «poulains» (19).
Они одни признали, что находятся под моей защитой и властью. Среди тысячи
трудно было найти хотя бы одного, кто желал бы законно заключить свой
брак, так как они полагали, что внебрачные связи не являются смертным
грехом. Развращённые с детства, они часто предавались радостям плоти.
Они не привыкли слушать Слово Божье и, по-видимому, не придавали ему никакого
значения. Кроме того, я нашёл там иноземцев, которые бежали из своих стран
как преступники, совершившие различные ужасные злодеяния. Забыв свой страх
перед Богом, они разрушили целый город своими страшными деяниями и злым
примером. Последний обнаруженный мною род людей был хуже всех остальных,
— наиболее непримиримые и совершенно ослеплённые «книжники и фарисеи»
(20). Они забирали у овец только «молоко
и шерсть» (21), не заботясь об их душах,
и всеми своими словами и делами развращали мирян. В то время как другие,
побуждаемые велением своей совести, обратились к Богу, эти люди отвергли
Слово Божье, а с ним и всё доброе. Но, в конце концов, исполнится написанное
[в Евангелии], что «мытари и блудницы вперёд вас идут в Царство Божие»
(22).
Когда я вошёл в этот ужасный город и нашёл его наполненным многочисленными
бесстыдными деяниями и злодействами, разум мой помутился. «Объяли меня
муки смертные, и потоки беззакония устрашили меня» (23),
потому что я получил такие «тяжёлые и неудобоносимые бремена» (24),
и собрался подать жалобу на этих людей строгому Судье. Почти каждый день
и ночь, тайно и открыто происходили убийства. Мужи душили ночью своих
жён, когда те вызвали у них недовольство. Жёны по древним обычаям умерщвляли
своих мужей ядами и снадобьями, чтобы после выйти замуж за кого-то другого.
В городе были люди, торгующие смертельными снадобьями и ядами. Как только
кто-то осмеливался довериться кому-то другому, становились «враги человека
— домашние его» (25). Один человек признался
нам, что он держал у себя в доме нескольких животных. Из их экскрементов
он настолько искусно смешивал снадобья, что тот, кто хотел уничтожить
своего врага, мог убить его при помощи найденного там средства любым способом,
каким он только пожелает. Например, по его желанию, его враг мог слабеть
в течение целого года, или месяца, а если бы он захотел ускорить его смерть,
то его враг не прожил бы и одного дня. Весь город был наполнен блудницами,
а всё потому что эти блудницы платили за жильё гораздо выше остальных,
и не только миряне, но даже священники и некоторые члены высшего духовенства
по всему городу сдавали своё жильё общедоступным блудницам. Кто мог бы
составить список всех преступлений этого второго Вавилона, где христиане
отказывались крестить своих слуг-сарацин, даже при том, что эти сарацины
настоятельно и слёзно умоляли их об этом? Однако их хозяева обычно говорили:
«В совет их да не внидет душа моя! (26) —
если бы те люди были христианами, мы бы не смогли использовать их так,
как мы хотим».
Оказавшись в таком огромном подавившем меня смятении, я нашёл пристанище
единственно и бесповоротно в помощи Божественного благочестия, которое
хочет не «смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и
жив был» (27). А поскольку благодать Духа
Святого разливается без всякого промедления, как только они с охотой и
нетерпением услышали слово о Боге, «то все исцелились» (28),
ведь «когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (29).
За короткое время они обратились к Господу, так что днём и ночью они со
слезами и стенаниями они нескончаемо приходили ко мне и, глубоко раскаявшись,
признавались в своих грехах. Почти каждого осенил я знаком креста и наложил
на них обязательство готовить оружие и другое снаряжение, необходимое
для освобождения Святой Земли. Я велел женщинам, которые носили крест,
сообразно их возможностям пожертвовать деньги на нужды армии. И всё же
за их грехи я наложил на них довольно мягкое наказание. Некоторые сарацины,
услышав о деяниях Господа, «вознамерились принять крещение» (30).
Ко многим из тех, кто потребовал этого, во сне являлся Господь Иисус Христос,
Блаженная Дева или другие святые, которые говорили, что они должны самостоятельно
перейти от заблуждения Магомета к благодати Христа. Сарацины поведали,
что Блаженная Дева сказала им, что, если они не примут христианство, то
вскоре их постигнет несчастная смерть, а став христианами они добьются
победы.
Благодаря тому, что случилось в городе Акра, Господь «отверст для меня
великую и широкую дверь» (31) для остальных
городов нашей земли, в которых живут христиане и, следуя примеру Акры,
желают услышать слово Божественного проповедования. После принятия знака
креста во искупление своих грехов они хотели передать себя и своё имущество
Богу для защиты Святой Земли. Этими местами были Тир (32),
Бейрут, Джубайль (33), город Крак (34),
Тортоза (35), Маргаб (36),
Кастель Блан (37), Триполи (38),
Антиохия (39) и остров Кипр — на котором
было архиепископство с тремя епархиями, — а также Яффа (40)
и Кесария (41). Это большие и малые города,
которые оставил нам Господь. Они очень сильно нуждались в проповедях.
Сарацины очень боялись прибытия паломников, учитывая, что мы с радостью
и нетерпением ожидали помощь Святым местам и прибытия преданных паломников,
приезжающих для поддержки Святой Земли. Таким образом, стало возможным
освободить от неверных «наследие Господа» (42),
восстановить на Востоке Церковь Божию и полностью обратить к Богу сарацин,
что всё ещё сдерживалось из-за страха перед ними других народов, при этом
наши христиане на Востоке, угнетённые язычниками, могли быть освобождены.
На основе сообщений от многих людей, я полагаю, что среди сарацин почти
столько же христиан, как и самих сарацин, и что они каждый день слёзно
ожидают Божьей помощи и поддержки паломников. Я сам ещё не вступал в землю
обетованную, в святую и «желанную землю» (43),
несмотря на то, что город Акра расположен не так далеко от земли, где
жил Иисус Христос, где он родился и вырос, [где] ангел Гавриил объявил
благую весть Святой Деве — не более восьми миль от Назарета, и не более
трёх — от горы Кармел (44), где вёл свою
отшельническую жизнь пророк Илия, на которую я смотрел с глубокими вздохами
всякий раз, когда я открывал окна своего дома. Из страха перед сарацинами
я всё ещё не посетил Святые места, как будто бы вода — уже у моего подбородка,
но я ещё не выпил её. Я ожидаю Божьей помощи, которую Он пошлет нам в
надлежащее время.
Подобно тому, как Христова любовь соединяется с нашими умами, я хочу связать
наши имена с помощью настоящего письма и вместе с тем написать, чтобы
вы смогли разделить со мной радость по случаю моих успехов и горесть из-за
моих неудач. Вы должны написать мне о том, что у вас происходит, и осветить
все вопросы, благодаря чему моя душа получит некоторое утешение.
До прибытия армии я устроил свою жизнь следующим образом. После проведения
на рассвете литургии, я до самого полудня исповедаю грешников. Наконец,
я с некоторыми трудностями принимаю пищу — ведь, вступив на эту заморскую
землю, я потерял всякое желание к еде и питью — затем, до самых нон (45)
или вечерни, я посещаю больных по всему городу. После этого передо мной
встаёт тяжёлый и наиболее беспокоящий меня вопрос, поскольку ко мне приходят
жалобы сирот, вдов и других людей на то, что несправедливость человеческая
принесла им такое большое зло, которое я не в силах даже описать. В итоге
у меня нет времени для чтения, за исключением того, когда я очень ненадолго
уединяюсь на литургии, на заутрене или когда-нибудь ещё. Время для молитвы
и размышления осталось у меня только в глухие ночные часы. И всё же случалось
так, что я был настолько расстроен, что не находил времени ни для молитвы,
ни для осознания своей слабости. Вы, мои самые дорогие друзья, молитесь
за меня, чтобы Бог дал мне истинное смирение и терпение, дабы вынести
страдание во имя спасения моей души и помочь Святой Земле, чтобы Благой
Господь рассеял тьму на Востоке, чтобы содействовал освобождению Святой
Земли и чтобы ниспослал мне и всем моим друзьям добрую жизнь и счастливый
конец, чтобы посредством этого пройти в этом мире через всё доброе и не
потерять того вечного, [которое нам грядёт].
После того, как я всю зиму по милости Божией «сеял Слово» (46)
Бога среди населения Акры, и [после того, как] большая его часть, совершенно
развратившая город, обратилась с Господу, другие города услышали о деяниях
Господних и, вдохновившись примером жителей Акры, отправили ко мне своих
посланников с просьбами, чтобы я, движимый чувством милосердия, посетил
и их. Я понял, что «для меня отверста великая и широкая дверь» (47)
— а тем временем приближался Великий пост — даже при том, что такая поездка
будет очень трудна и опасна, так как мне придётся пройти землю сарацин,
и особенно, землю людей, называемых ассассинами. Полагаясь на помощь Господа,
я отправился в путь, при этом многие люди, провожая меня, плакали и причитали.
Как только я прибыл в город Тир, я с радостью и любовью был встречен священниками
и мирянами, которым я несколько дней проповедовал слово Божье. По божественной
милости семя «упало на добрую землю» (48),
поскольку почти все они после признания своих грехов и принятия знака
креста предоставили себя и своё имущество Богу. Я видел колодезь, о котором
рассказывали, что около него отдыхал Господь, когда «пришёл в пределы
Тирские и Сидонские» (49). Соломон прямо
описал его в Песне Песен, как «колодезь живых вод и потоки Ливана» (50).
Недалеко от того места расположена гора Ливан. Обильные воды по подземным
каналам текут туда, где они образуют огромный колодезь, почти как небольшое
озеро, подобного которому, как я полагаю, больше нигде в мире не встречается.
Рыцари Тира сопровождали меня всю дорогу до Сарепты (51),
который принадлежит жителям Сидона (52),
где я остановился на ночь и проповедовал всем христианам, которых встретил
там. Поскольку они очень развратились, [живя] в городе сарацин, я объяснил
им, как достойным образом жить среди сарацин, дабы из-за них «не было
хулы на имя Божие» (53) у язычников. Я приложил
все усилия, чтобы показать им ложь Магомета и его проклятого учения, потому
что некоторые из них были неустойчивы и как будто колебались между законом
христиан и сарацин. Я посетил маленькую покинутую всеми часовню, которая
находилась в поле за городом, куда Илия пришёл ко вдове, которая собирала
дрова у ворот Сарепты (54).
Когда я собрался направиться оттуда в Бейрут, мимо города Сидон, которым
владеют сарацины, я заранее отправил посланников, чтобы из Бейрута могли
прибыть рыцари и встретить меня. Встретив меня с множеством вооруженных
людей, они сопровождали меня и моих спутников по территории сарацин. Архиепископ
сирийцев, живший в Сидоне среди сарацин, пешком выскочил ко мне из города.
Я прошёл то место, где женщина-хананеянка, крича вслед Господу, подбежала
[к нему] и сказала со всем смирением, что «псы едят крохи, которые падают
со стола господ их» (55). Я прошёл мимо двух
источников у подножия горы Ливан, Иор и Дан (56),
из которых берёт начало река Иордан, и откуда происходит её название «Иордан».
В жаркую летнюю пору снег с горы Ливан укрывают соломой и сохраняют, а
затем очень дорого продают для того, чтобы добавлять его в вино, тем самым
вино охлаждается, и образуется винная прохлада.
После того, как я пробыл несколько дней в городе Бейруте и проповедовал
Слово Божье его жителям, а женщины, мужчины и даже дети, — все были осенены
знаком [креста], — этот знак дали [даже] господину этого города (57)
вместе с его рыцарями,— я переехал в город Библ (58).
В Книге Царств сказано, что старейшины Библа обычно посылали из Ливана
лес для строительства храма Господня (59).
Жители города, в большинстве своём очень смиренные, приняли меня с большой
радостью. Услышав Слово Божье, они сокрушились и обратились к раскаянию.
Этот город был наиболее порочным, а епископ этого места — крайне бедным,
но отличался щедростью и смирением. Вместе с господином города и всеми
его жителями он принял знак креста. Затем, по пути в Триполи, я увидел
виноградники, с которых два раза в год собирали урожай, и источник, орошавший
множество виноградников, который в точности соответствовал описанному
в Песни Песней, как «садовый источник» (60).
Когда я приблизился к Триполи, граф города и князь Антиохии (61)
со многими рыцарями вышел ко мне навстречу. В этом городе «я боролся со
зверями в Эфесе» (62). Видя, что все были
обращены к Господу, я остался в этом городе на месяц. Из-за того, что
в городе говорили на языке сарацин, при чтении проповедей и принятии исповедей
я часто использовал переводчиков.
Оттуда я переехал в город, называемый Крак. Он находился недалеко от той
земли, жителями которой были ассассины. Отовсюду ко мне спешили мужчины,
женщины и маленькие дети, выказывая большую преданность. Не имея возможности
заранее отправить посланников, мы выпустили голубей, которые под своими
крыльями понесли наши письма о том, чтобы жители города выходили встречать
нас, так как мы опасались язычников. Затем мы прибыли в город тамплиеров,
называемый Кастель Бланк. После того, как я несколько дней проповедовал
там слово Бога, братья военного ордена Храма с вооруженным отрядом проводили
меня до самого города Антарад [Тортоза], который называется так, потому
что он расположен против острова Арвад (63).
Когда-то на этом острове были столпы, сделанные из стекла. [Также] на
этом острове благословенный Пётр нашел женщину благородного происхождения
— мать святого Климента, просившую милостыню на острове — и вернул её
сыну, который много лет назад потерял её. В этом городе была одна маленькая
и очень почитаемая часовня, которую в честь Блаженной Девы поставил святой
Пётр на пути в Антиохию, [и] которая, как говорят, была первой церковью,
построенной в честь Блаженной Девы. Господь совершил в этой часовне так
много чудес, что теперь туда приходят не только христианские, но и сарацинские
паломники. После того, как я отслужил в этой церкви литургию и прочитал
людям проповедь, я окрестил двоих сарацин. Когда я возвращался к своему
жилищу, один из ассассинов, который следовал за мной по морю и по суше,
желая убить меня, был пойман после того, как на него указали те, кто перед
этим обратились к Вере. Его посадили в темницу, и таким образом Господь
избавил меня от его рук.
Оттуда я отправился с вооруженной охраной в город, который имел наиболее
укрепленную цитадель. Этот замок назывался Маргаб. Там я несколько дней
проповедовал слово Божье. Я собрался морским путём отправиться в Антиохию,
где с нетерпением ожидали моего прибытия господин города вместе с духовенством
и мирянами. Однако патриарх Иерусалима (64)
прислал письмо, в коем просил меня вернуться, так как флот был занят,
и мы ожидали прибытия паломников. Тогда я возвратился в Триполи, намереваясь
отплыть на Кипр. А поскольку король Кипра (65)
со своими посыльными прислал мне письмо, я велел снарядить галеру. Но
я прождал пятнадцать дней, так как не было попутного ветра. Затем я услышал,
что один из отшельников Черной Горы, которого по-гречески зовут Неро,
переправился на Кипр. У него, как утверждалось, на теле был выжжен крест,
который начертала на его груди Блаженная Дева, она-то и послала его на
Кипр. Я отказался туда ехать, так как этот отшельник [уже] осенил знаком
креста короля, духовенство и народ. Поэтому, избежав по милости Божьей
многих смертельных опасностей, я вернулся в свой город.
Жители Акры были расстроены моим отсутствием. Узнав о том, что я собираюсь
вернуться, они стали часто выходить из города. Только после того, как
они уже несколько дней выходили встречать меня, они получили точные сведения
относительно моего прибытия. Они сразу выскочили ко мне навстречу со своими
жёнами и маленькими детьми. И вот, теперь в городе Акра я со слезами и
страстным желанием обычно гляжу на море, ожидая прибытия паломников, ибо
верю, что, если бы по милости Божьей у нас было четыре тысячи вооруженных
рыцарей, то не нашлось бы никого, кто смог бы противостоять нам, так как
среди сарацин имеются сильные разногласия. Многие из них, искренне осознавая
ошибочность своего пути, обратились бы к Богу, если бы отважились на это
и получили бы помощь христиан. Я также полагаю, что христиан, живущих
среди сарацин, гораздо больше, чем самих сарацин. Множество христианских
королей, которые живут в дальних восточных областях у земли пресвитера
Иоанна (66) и знают о прибытии крестоносцев,
могут прийти к ним на помощь и начать войну с сарацинами.
Имея очень много сект, сарацины сильно разделены между собой. Некоторые
соблюдают закон Магомета, [тогда как] другие питают к нему мало уважения,
а потому пьют вино и едят свинину вопреки учению Магомета, при этом они
не соблюдают обрезание, как остальные сарацины. Старец Горы принадлежит
культу «братьев ножа», которые не соблюдают никакой закон, за исключением
своей веры в то, что они спасутся посредством подчинения [старцу], независимо
от того, какое повеление он даст им. Эти люди называются ассассинами.
Они убивают как христиан, так и сарацин. Есть и другие сарацины, называемые
членами Тайного Закона. Они соблюдают закон, который не открывают никому,
кроме своих сыновей, когда те вступают уже в зрелый возраст, поэтому их
жены не знают ничего того, во что верят их мужья. Они позволяют убить
себя прежде, чем кому-то откроют тайну своего закона, кроме их сыновей.
Есть и другие люди, несчастные и не имеющие никакого закона, которые говорят,
что в День страшного суда, когда Господь спросит их: «Почему вы не соблюдали
закон евреев?», они ответят: «Господь, мы никак не связаны с ними, чтобы
следовать ему, ибо мы не принимали его, и мы не были евреями», «Почему
же вы не приняли закон христиан?». «О, Господь! Мы никак не связаны с
ними, чтобы соблюдать его, потому что мы не были христианами; точно так
же у нас не было никаких обязательств соблюдать закон сарацин, потому
что мы не были сарацинами». Таким образом, они верят, что смогут избежать
Дня страшного суда, отделив себя от всех остальных. Однако Господь говорит:
«кто не со Мною, тот против Меня» (67). Я
нашёл и других людей, которые говорят, что их души умирают вместе с их
телом. Следовательно они потворствуют своим самым низким инстинктам и
творят всё, что хотят, точно так же, как и животные.
Не имея возможности проповедовать в земле сарацин, я проповедовал всякий
раз, когда только мог, на границе владений христиан и сарацин. В письме,
написанном на языке сарацин, которое я послал им, были показаны все их
заблуждения и истина нашего закона. Многие сарацины крестили своих сыновей
у сирийских священников с единственной целью — чтобы их сыновья дольше
прожили. Среди тех, кто называет себя христианами, я нашёл много таких,
которые из-за отсутствия убедительных наставлений допускают серьёзные
ошибки в нашей вере. Их можно разделить на четыре основных рода. Сирийцы,
точно так же как греки, говорят, что Святой Дух истекает только от Отца.
Несториане утверждают, что у Христа — два лица, так же как в Нём две природы
и две воли. Следовательно, говорят они, несмотря на то, что Христос —
Бог, Мария была матерью Христа, но не матерью Бога. Все жители, обитающие
в земле пресвитера Иоанна, как правило относятся к этой группе, или похожи
на неё, как мне рассказал купец, недавно приехавший оттуда. Все они недавно
стали якобитами, которые говорят что у Христа только одна природа и одна
воля, также как и одна сущность. Поэтому, как они неверно толкуют, Его
человеческая природа полностью поглощена Божественной, подобно тому, как
капля воды, упавшая в вино, растворяется в нём. А вот, маронитский патриарх
вместе со своими архиепископами и епископами, а также с подчинённым ему
народом маронитов, отказался от всех своих заблуждений и вверил себя святой
католической Римской Церкви. По моему мнению, многие люди, как еретики,
оставшиеся в восточных областях, так и сарацины, легко обратились бы к
Богу, если бы услышали чёткое изложение учения. [Я прошу] вас помолиться
Господу, который «ничем не гнушается, что сотворил» (68)
и «который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины»
(69), чтобы Он в нынешнее время позаботился
о просвещении тьмы Востока. Аминь.
Молитесь же за меня и за моих спутников, а особенно за моего священника
и преданнейшего друга, Иоанна Камбрейского.
Примечания
переводчика:
1
Акра — ныне Акко, город на севере Израиля.
2 Лютгарда Тонгрская (1182–1246) — фламандская
святая.
3 Иври — цистерцианский монастырь в Бельгии.
4 Послание к римлянам, 1:9. Здесь и далее
библейские цитаты приводятся по синодальному переводу.
5 Бытие, 25:8.
6 Деяния апостолов, 23:9.
7 Бытие, 31:42, ср. Исход, 4:31.
8 Ср. Псалмы, 3:4, 77:1, 141:1.
9 Псалмы, 107:13.
10 Под Сциллой и Харибдой следует понимать
Мессинский пролив между Сицилией и Калабрией, который считался местопребыванием
этих мифологических существ.
11 Деяния апостолов, 28:1–6.
12 То есть, в пятницу, 4 ноября 1216 года.
13 Второзаконие, 17:8.
14 От Луки, 27:14.
15 От Матфея, 26:39.
16 От Иоанна, 6:68.
17 Имеются в виду грузины, но всё-таки лучше
переводить «георгиане», так как в «Восточной истории» Яков де Витри пишет:
«эти люди называются георгианами, ибо святого Георгия… считают своим защитником…
и почитают его более всех святых» (с. 183–184)
18 Псалмы 50:19.
19 Пулланы (от франц. «башмаки с острыми
носами») — жители государства крестоносцев, родители которых были европейцами.
Яков де Витри в своей «Восточной истории» признаётся, что из всего населения
они — «хуже всех прочих» (С. 170).
20 От Матфея, 23:13,15.
21 Ср. Иезекииль, 34:3.
22 От Матфея, 21:31.
23 Псалмы, 17:5.
24 От Матфея, 23:4.
25 От Матфея, 10:36.
26 Бытие, 49:6.
27 Иезекииль, 33:11.
28 Премудрость Соломона, 26:12.
29 Послание к римлянам, 5:20.
30 Сульпиций Север, Жизнь святого Мартина,
3:5.
31 1-е послание к коринфянам, 16:9.
32 Тир — ныне Сур на юге Ливана.
33 Джубайль — город в Ливане между Бейрутом
и Триполи.
34 Крак (Крак-де-Шевалье) — крепость в Сирии
к востоку от Тартуса.
35 Тортоза — ныне Тартус, портовый город
в Сирии.
36 Маргаб — древняя крепость в Сирии, находящаяся
немного южнее Банияса.
37 Кастель Блан («Белая крепость») — ныне
Сафита, город в Сирии восточнее Тартуса.
38 Триполи — крупный город на севере Ливана.
39 Антиохия — ныне Антакья на юге Турции.
40 Яффа —
ныне южная часть Тель-Авива.
41 Кесария — ныне развалины древнего портового
города в 10 км к северу от города Хадера в Израиле.
42 Псалмы, 126:3.
43 Псалмы, 105:24.
44 Кармел — гора на севере Израиля, на северном
склоне которой расположен город Хайфа.
45 Ноны — девятый час церковной службы.
46 От Марка, 4:14.
47 1-е послание коринфянам, 16:9.
48 От Марка, 4:8.
49 От Марка, 7:24.
50 Песнь Песней, 4:15.
51 Сарепта — ныне Сарфан на юге Ливана.
52 Сидон — ныне Сайда в Ливане.
53 1-е послание к Тимофею, 6:1.
54 3-я книга Царств, 17:10.
55 От Матфея, 15:27.
56 Дан — ныне поселение на крайнем севере
Израиля в 10 км к северо-востоку от города Кирьят-Шмона. Истоки Иордана
в настоящее время являются заповедником Тель-Дан.
57 Иоанн I Ибелинский — правитель Бейрута
в 1197–1232 гг.
58 Библ — древний финикийский город, ныне
Джубайль. См. прим. 33.
59 Ср. 3-я Царств, 5:6–10.
60 Песнь Песней, 4:15.
61 Боэмунд IV — князь Антиохии в 1201–1205,
1208–1216 и 1219–1233 гг.
62 1-е послание к коринфянам, 15:32.
63 Арвад — небольшой остров около побережья
Сирии в 3 км от Тартуса.
64 Рауль Меренкурский — иерусалимский латинский
патриарх в 1214–1225 гг.
65 Хью (Гуго) де Лузиньян, король Кипра в
1205-1218 гг.
66 Пресвитер Иоанн — легендарный правитель
христианского царства на Востоке, известный своим «посланием» императору
Византии, распространённому в Европе во второй половине XIII — начале
XIV веков.
67 От Матфея, 12:30.
68 Премудрость Соломона, 11:25.
69 1-е послание к Тимофею, 2:4.
|
