Аннотация:
Альтернативная история. Что было бы если в результате четвертого крестового
похода был взят не Константинополь, а Каир и как это могло произойти
- Да, воистину, читая и перечитывая вашу расписку, вынужден признать,
что у вас, сеньор Жоффруа, есть литературный дар - единственный глаз дожа
Энрике Дандоло сверкнул недобрым огнем - вам бы не финансовые дела вести,
а исторические хроники писать, то-то бы прославили свое имя!
Маршал Франции Жоффруа де Вильгардуэн, полномочный посол графа Шампани
Тибо Второго в Венецианской республике скрипел зубами от ярости и готов
был глотку перегрызть коварному дожу, но в сложившихся обстоятельствах
приходилось сносить любые оскорбления.
- Сеньор Энрике, вы же прекрасно видите, что произошедшее в последние
дни не в моей власти. Граф Тибо не набирает и двух третей войска, которое
определено договором, стало быть, ему не нужен будет весь оговоренный
флот и перевозка крестоносцев в Египет должна быть оплачена не по числу
снаряженных кораблей, а по числу перевезенных войск. Он проклинает меня
в письме, обвиняет во всех смертных грехах и требует немедленно изменить
условия договора. Восемьдесят пять тысяч марок! Это как мне объяснили,
годовой доход Английского и Французского королевств!
- А как же переданные вам в руки комиссионные? Вы также готовы их вернуть?
Или вы не представляли себе, какой договор подписываете и за что вам были
выданы девять тысяч?
Жоффруа конечно полученные комиссионные вернуть не мог, так часть из них
уже была выплачена прочим пятерым участникам переговоров - благо они,
увлеченные роскошью Венеции и доступностью вин и женщин, даже не удосужились
распорядиться, чтобы приставленный монах-бенедиктинец хотя бы прочитал
им текст подписываемого договора - сами они грамоте обучены не были. Оставшиеся
же деньги предназначались для выкупа у Соломона закладной на сеньорию
Вилли, расположенную всего в трех лье к югу от столицы Шампанского графства
Труа и дающую право прямого вассалитета Шампанскому графу, без которого
титул маршала был бы позорно утерян.
- Граф Тибо, как передали сегодня из Труа - тяжело болен, Герцог Бургундский
на предложение возглавить поход сказал, что на таких условиях принять
крест может только умалишенный, и он не собирается четыре годовых дохода
Бургундии положить на алтарь венецианской алчности без всякой пользы для
конечной цели. Граф де Барр, которому также послано предложение - в раздумьях,
но похоже что под влиянием примера герцога не возьмет в руки бразды правления.
Он человек доблестный и влиятельный, но вместе с тем и чрезвычайно осмотрительный.
Без предводителя сей договор, достопочтенный Энрике, потеряет всяческий
смысл - такими неуклюжими аргументами Жоффруа пытался убедить дожа в бессмысленности
затеи и вырвать любой ценой злополучную расписку.
- Меньше рассуждайте, я же вам достаточно ясно объяснил, что нужно делать.
Отправляйтесь-ка, дражайший маршал, к французскому королю и употребите
там все свое влияние на то, чтобы он обеспечил в случае несостоятельности
или смерти графа Шампанского назначение главой похода Бонифация Монферратского.
- Но он же гибеллин, вассал Филиппа Швабского, германского императора
и врага папы! Как на это отреагирует Рим?
- А вот это уже не вашего ума дело. Я же вас направляю не в Англию, полностью
зависимую от Рима, а к отлученному папой от церкви французскому монарху.
После того, как маркграф Бонифаций станет во главе похода, получите свою
расписку назад - ни днем ранее! Деньги можете не возвращать, но при взятии
Константинополя предусмотрите договором раздела добычи десять тысяч мне
лично.
- Но ведь вы отдали мне девять!
- Тысяча - это процент на ссуду. Как раз за это время и набежит. Вы что,
имеете неосторожность торговаться с дожем Венецианской республики, доблестный
маршал?
Более аудиенция без ущерба для гордости маршала Шампани продолжаться не
могла. Но девяностолетний дож, обладавший какой-то неудержимой юношеской
энергией крепко держал судьбу Жоффруа в своих цепких руках, и единственно
возможной линией поведения было в сложившейся ситуации сдержанное подчинение
его воле. Маршал покинул дворец и направился в резиденцию, чтобы собраться
в дорогу и отправляться в Труа, а затем в Париж.
На следующий день он сделал в своем дневнике лишь одну короткую запись.
"Тогда послы заняли пять тысяч марок серебра в городе и вручили
их дожу, чтобы начать постройку кораблей. Затем они простились, чтобы
вернуться в свою страну, и они скакали от одного места к другому, пока
не прибыли в Плезанс , что в Ломбардии. Там они разъехались: Жоффруа де
Виллардуэн, маршал Шампани, и Алар Макеро направились оттуда прямо во
Францию, а другие поехали в Геную и в Пизу, чтобы узнать, какую подмогу
окажут они Заморской земле"
* * *
Мой дорогой кузен, как у вас в ордене принято обращаться, брат де
Барр!
Я получил твое послание в тот самый момент, когда уже был совершенно готов
отправить ко всем чертям этого сладкоязыкого выскочку Вильгардуэна (который
столь горд своим званием шампанского маршала, будто он целый сенешаль
или на худой конец коннетабль)с его лишь на первый взгляд заманчивым предложением
стать во главе крестоносного войска, которое ныне собирается в Венеции
для похода в Александрию. Чему сей доблестный муж был обучен в сарацинском
плену трудно сказать, но по моему мнению он там скорее всего был приставлен
к гарему. Уж больно скользок и обходителен. Тем паче, что один из моих
старинных друзей, конфидентов Филиппа-Августа передал мне в тайне незадолго
до этого, что мое согласие неизменно навлечет на себя гнев отлученного
от церкви французского короля, а стать врагом столь могущественного человека
никоим образом не входит в мои планы.
Кроме того, на сей пост, как мне удалось выяснить, с подачи императора
Филиппа Швабского целит его вассал, честолюбец маркграф Монферратский,
коему судьба креста в Заморье столь же безразлична, как и все остальное,
что не связано с военной добычей и получением новых ленов.
Для исполнения его желаний (и он не особо это скрывает в кругу приближенных
и друзей), более всего подходит не тяжелая и рискованная экспедиция в
низовья Нила, а небольшая победоносная война с Византией, и тут я думаю,
он быстро найдет общий язык с лисой Дандоло, который спит и видит лежащий
в развалинах Константинополь, превращенный в венецианскую торговую факторию.
Есть у меня глубочайшее убеждение, что эти двое, поддерживаемые германским
императором, при полном нейтралитете Англии и Франции, плюнут на папу,
бога и черта да и оскоромятся христианской кровью, отправившись вместо
Александрийской гавани в залив Золотой Рог. Учитывая нынешнее состояние
дел в Константинополе - почти полное безвластие после последних дворцовых
переворотов и давно нарревающее отделение провинций, такой поход должен
завершиться успехом. У папы при эдаком развитии событий, похоже, не будет
иного выхода, как проглотить оскорбление и прибрать под шумок к рукам
восточную церковь с ее имуществом, что по-моему вполне на руку и Великому
Магистру, падкому на любую недвижимость.
Честно говоря, при описанном раскладе сил, не хотел бы я стоять на пути
столь влиятельных интриганов, особо на пути Бонифация. Есть у меня некоторые
сведения, полученные от бальи одного из ваших шампанских командорств,
что смерть Тибо Шампанского была далеко не случайна...
Впрочем, тебе, как внучатому племяннику одного из Великих Магистров, члену
капитула ордена Храма многие вещи гораздо понятнее и яснее.
Из написанного тобой я отлично понял, что пожелание видеть меня во главе
войска исходит негласно от самого понтифика Иннокентия. Но увы, его поддержка,
ограничивающаяся лишь изданием булл да призывов с амвона, нынче не достаточна
чтобы принять такое не скрою, чрезвычайно заманчивое для меня предложение.
Взяв на себя это бремя, сам посуди, я немедленно стану должником дожа
и смертельным врагом Бонифация и Филлипа-Августа.
Конечно,(и это всего лишь предположение) некоторая финансовая поддержка
со стороны папы могла бы полностью развязать мне руки в отношениях с Венецией,
ибо их единственным козырем ныне является сей злосчастный договор на доставку
армии, в котором не оговорено ни место назначения, ни ситуация, когда
войско соберется в числе от силы половинном от первоначально запланированного.
Ну а хотя бы намек на возможность возврата французского короля в лоно
церкви, исходящий от влиятельного члена курии или к примеру лица, приближенного
к Великому Магистру в совокупности с мимолетным упоминанием в связи с
этим моей скромной персоны сделало бы меня преданнейшим другом Филиппа-Августа
и я полагаю, сняло бы все его возражения по поводу моей кандидатуры.
Что касается неукротимого маркграфа Бонифация - право и не знаю что делать?
Может тебе даст какой-нибудь совет по этому поводу небезызвестный старец-шейх,
в горной твердыне которого мы с тобой волею твоего отца побывали как-то
в юности. И эти вот его солдаты, готовые на все, как их там - гашишины,
ассасины? Сам Салах ад-Дин говорят, боялся их как огня.
Что же, советы твои я выслушал и следуя им подожду с ответом этому скользкому
маршалу месяц-другой. Скажусь больным, или наоборот отправлюсь на охоту.
Ну а там поглядим, как обернутся дела.
До встречи в Аккре!
Искренний твой друг,
Теобальд, граф де Барр ле Дюк
Год 1201 от р.х, предместье Парижа
* * *
За откинутой полой большого походного шатра просматривались неправдоподобно
огромные языческие пирамиды, за которыми уже начиналась бескрайняя пустыня.
Жоффруа де Вилгардуэн положил перед собой чистый лист отлично выделанного
пергамента, обмакнул перо в чернильницу и продолжил писать. Дневник мало-помалу
превращался в хроники, которые он собирался озаглавить "Завоевание
Египта".
Превратив сбивчивые заметки из своего дневника в очередную главу, и не
забыв умолчать неприятные подробности и подчеркнуть свою роль в описываемых
событиях, он распорядился сворачивать лагерь.
Прежде чем сложить в кожаный ларь письменные принадлежности, Жоффруа еще
раз перечитал послание, которое он как официальный представитель единодушно
избранного полгода назад предводителями похода Египетского короля (только
на днях выяснилось , что египетский Вавилон оказывается, зовется Каиром,
а тот, библейский Вавилон где-то далеко - за Дамаском) должен был вручить
папе Иннокентию в Риме. До Александрии, где его ждала специально снаряженная
галера, оставался один дневной переход.
Ваше Святейшество!
Прежде всего хочу выразить безграничную благодарность и признание за Ваше
участие в успешной миссии египетского паломничества на всем его протяжении.
Теперь, когда усердием вверенного мне Вашими руками крестоносного войска
безбожные сарацины разбиты и изгнаны из всех своих крепостей, когда стараниями
предводителей похода и с Вашего соизволения создано Вавилонское королевство,
на которое я помазан от Вашего имени Его Преосвященством - лишь сейчас
становится до конца понятно сколь много раз успех этого паломничества
буквально висел на волоске и спасти его могла лишь воля Всевышнего к которому
вы без отдыха все эти дни взывали со своего алтаря.
С благодарностью сообщаю, что сумма в 35 000 марок, внесенная Вами в погашение
долга перед Венецией за доставку войск в Александрию будет возвращена
Святому престолу не позднее рождества Христова. Кроме того, все вассалы
Вавилонской короны, которые получив земельные наделы принесли Нам присягу,
с радостью согласились за собственный счет возвести церкви в своих владениях
и обеспечить на первых порах достойное содержание отцов-настоятелей и
Его Преосвященства, прибывших для организации епископств.
Как жаль, что в сем славном походе не участвовал наш крестоносный герой
Бонифаций Монферратский. Нелепая случайность - падение с коня на альпийском
перевале в тот самое время, как он мчался в Венецию, чтобы присоединиться
к предводителям похода, вырвала его из наших рядов. Но и сейчас - прикованный
к креслу с перебитым позвоночником он своими полными мудрых советов посланиями
словно присутствует здесь, рядом с нами.
Ваша просьба о передаче орденам Храма и Госпиталя всех коптских церквей
и владений для организации там домов и командорств исполнена. Писцы уже
завершают подготовку грамот, несмотря на постоянные препирательства друг
с другом полномочных представителей обоих орденов. Также ордену Храма
моим особым указом отданы для строительства пограничных крепостей языческие
храмы и постройки в городах Гиза, Луксор и прочих, которые Великий магистр
сочтет приемлемыми для выполнения этой богоугодной миссии.
Податель сего письма, Жоффруа де Вильгардуэн, сыгравший столь выдающуюся
роль, как глава отряда, первым вторгшегося в Дамьетту, и предотвративший
бегство в Сирию Султана,( да будет ему земля пухом, смелый был человек,
хоть и безбожник). За все свои подвиги он удостоен звания коннетабля Египта.
Ныне, как податель сего письма, Нашим повелением он направляется в Рим
в качестве постоянного представителя Египетского короля при Святом престоле.
Будучи добрым другом умершего в прошлом году дожа Энрике Дандоло и маркграфа
Монферратского он как ни кто другой посвящен во все подробности этого
похода и заслуживает на наш взгляд особого почета и внимания со стороны
курии.
В совершеннейшем к Вам почтении
Король Египетский Теобальд Первый, граф де Барр ле Дюк
год от рождения Христа 1205, Каир
* * *
Робот, зондировавший все еще сохранявшие очень высокий радиоактивный фон
развалины Влахернского дворца и на этот раз приволок неплохую добычу -
несколько запечатанных в свинцовые коробки древних книг из располагавшейся
до войны в подвале библиотеке древних раритетов. Приказ кормчего был однозначен
- в первую очередь спасать культурные ценности уничтоженного Константинополя.
Инженер-историк, член коммунистической партии с 2027 года Ли Цын, с соблюдением
всех мер предосторожности вскрыл одну из них, убедился в отсутствии опасности
и начал перелистывать увесистый том, с трудом разбирая этот невозможный
греческий язык.
Заканчивая свой труд, посвященный знаменательной годовщине - шестиисотлетию
Дамасской битвы, ставшей триумфальным завершением шестого и последнего
Крестового похода, окончательно и бесповоротно закрепившего власть христианских
государей в Египте, Леванте и Сирии хочу немного отвлечь читателя и пуститься
в плаванье по беспокойным водам предположений и умозрительных построений
относительно возможных путей исторического развития.
Трудно даже представить себе, как бы сложилась судьба Иерусалимского и
Египетского королевств, Болгарского и Руссийского царств, да и в целом
Ромейской империи, если бы Константинополь хоть раз пал под ударами завоевателей.
А ведь в эпоху Четвертого крестового похода это вполне могло произойти!
В недавно обнаруженном и опубликованном "венецианском архиве"
есть поразительные документы, свидетельствующие о том, что в 1201 году
некий Энрике Дандоло, бывший тогда венецианским дожем совместно с германским
императором Филиппом Швабским всерьез готовили сложнейшую политическую
комбинацию по перенацеливанию собранного в Венеции для похода в Египет
крестоносного войска с Александрии на Константинополь. Впрочем, хроники
умершего в 1205 году коннетабля Жоффруа де Вильгардуэна, являющиеся до
сих пор главным документом, описывающим те героические времена, об этом
заговоре умалчивают. В преддверии праздничных состязаний на гипподроме,
которые по традиции начнутся после торжественного молебна, можно даже
пофантазировать и представить себе, что сия невероятная интрига, несмотря
на совершенно явную ее неосуществимость завершилась вдруг успехом. В таком
случае Руссия, крайне зависимая в тот период от поставок византийских
товаров - украшений, оружия, доспехов, утвари и множества других и не
производившая практически ничего сама, после потери связи с православной
столицей, тогда еще лишь духовной а не административной, замедлила бы
свое развитие на два-три века и могла бы вполне безбедному, безопасному
и просвещенному существованию под рукой Ромейских императоров предпочесть
экспансию в дикий и пустынный Сибур.
Слава Богу, мунгольские гунны, остановленные в 1226 году под Никеей, не
видя более возможностей распространить далее свое влияние, после смерти
своего императора Чингисхана в 1227 году назначили кхурултай, признавший
все заветы великого завоевателя исполненными, и устремили свои взоры на
север. В 1237 году восьмидесятитысячная армия под руководством Гуюк-хана
вторглась в Великое княжество Владимирское, полностью его разрушив, и
основав на обломках Северорусского, Булгарского и Половецкого царств свой
улус. Но совместными усилиями всех христианских сил Востока и Запада в
конце 13 века мунголо-кхитайские поработители как известно, были в конце-концов
вытеснены за Волгу, где и пребывают по сей день, раскинув Мангурскую империю
от Казана до Киото.
Великая историческая миссия единения Византии и Руссии которая (фантазируем
уже до конца) вполне могла бы не состояться, подтверждается уже хотя бы
тем, что две последних императорских династии в Константинополе, правящие
уже на протяжении без малого четырех веков - потомки царей Руссийских
- Рюриковичи и Шуйские!
Идя далее, можно было бы предположить, что роль Венецианской республики,
к концу 13 века не выдержавшей конкуренции с Генуей и Пизой, пришедшей
в упадок и влившейся в состав Священной римской империи как Венецианское
маркграфство (известное общественности именно под этим именем) могла бы
быть неизмеримо существеннее, ибо кто как не Венеция - главный участник
неудавшегося заговора в случае успешного захвата Константинополя (помилуй
меня Господи!) смогла бы получить от этого наибольшие выгоды. В найденном
в упомянутом выше архиве черновике секретного соглашения прямо говорится
о том, что Венеция после уничтожения Ромейской империи получила бы три
восьмых доли ее лучших владений и астрономическую денежную сумму.
Вполне при этом допустимо, что тогда не состоялось бы и подписание Афинского
договора между ромейским императором Михаилом Палеологом и германским
императором Фридрихом Гогенштауфеном, который устранил все взаимные территориальные
притязания великих держав и позволил им сосредоточить свои внешнеполитические
усилия на более важные цели: Германии - против Рима а Константинополя
- против мунгол и тюрок.
Не исключено что в таком случае и институт папства мог бы просуществовать
гораздо дольше. Если бы Фридрих, разгромив военные силы гвельфов, не лишил
римского папу права помазания королей, тем самым низведя бывший Святой
престол до положения обычного епископата, глядишь и имели бы мы сейчас
на месте римской метрополии, подчиненной Патриарху Константинопольскому
некую кафолическую церковь, с канонами, отличными от канонов православного
христианства. Гибель же всех кардиналов римской церкви, где они проводили
выборы нового Папы в огне, зажженном по приказу безбожного германского
императора навсегда легла черным пятном на светлый лик Церкви Христовой
и по сей день все духовенство Константинополя, Рима и Авиньона возносят
покаянные молитвы Господу в память о сем злодеянии.
Но не буду более утомлять внимание почтеннейшей публики в праздничный
день картинами несостоявшегося апокалипсиса, ведь даже страшно предположить,
что Вечный город с его трехмиллионным населением, непреодолимыми стенами,
сильнейшим гарнизоном и мудрыми правителями ни разу на протяжении полутора
тысяч лет не взятый штурмом, может стать добычей кучки алчных и диких
северных варваров. Аминь!
Доктор
исторических и богословских наук Феодор Успенский.
1 марта 1881 года, императорский дворец, Константинополь. ЕИВ научная
библиотека.
© Александр Трубников
статья
помещена с любезного разрешения автора.
Оригинал текста расположен на сайте
"Журнал
"Самиздат"
|
