|
Предыдущая Начало Следующая
Анджей Сапковский Мир короля Артура
стр. 21
Его жене Изабелле, ее фавориту Мортимеру и епископу Винчестера Орлетону живой король был неудобен. Два благородных рыцаря - барон Джон Мальтраверс и сэр Томас Гурней - получают приказ: Эдуард должен умереть, но нельзя, чтобы на его теле остались следы насильственной смерти. Верные и благородные рыцари Мальтраверс и Гурней убивают короля, вколотив ему в анальное отверстие раскаленный железный прут. В 1369 году Эдуард по прозвищу Черный Принц, внук убитого в замке Беркли Эдуарда II, герой неисчислимых “рыцарских” сказок для детей, которого Фруассар <Жан Фруассар (1337 - 1410), французский поэт и историк, в частности, автор “Chronique de France, d'Angetere, d'Ecosse et de Bretagne”. Материалы к истории войн он, наверное, получал от очевидцев описываемых событий. - Примеч. авт.> называл “благороднейшим и достойнейшим” рыцарем, какие только жили со времен короля Артура, ведет войну с Францией. Захватив город Димож, “истинный рыцарь Черный Принц” дарует жизнь и свободу всем взятым в плен рыцарям. Как ни говори - рыцарская солидарность обязывает. Остальные шесть тысяч защитников и жителей Лиможа (в том числе женщины и дети) перебиты. В 1427 году рыцарь Стивен де Виньоль, известный под прозвищем Ла Гир, один из командиров в армии Жанны Д'Арк, перед атакой на англичан обращается к капеллану с просьбой отпустить ему грехи. Исповедоваться он не хочет, на это у него нет ни времени, ни желания. “Хотя бы помолись”, - предлагает священник. И Ла Гир, не слезая с коня, обращает очи к небу и восклицает: “Господи Боже, я требую, чтобы Ты помог мне в бою! По принципу взаимности! Ибо если б Ты был Ла Гиром, а я Тобой, то я б Тебя поддержал!" Вот всего несколько примеров. Но типичных. Очень. И однако же в наше время слово “рыцарь” неизменно воспринимается позитивно - мы говорим о “рыцарственности” и “рыцарском поведении”, “рыцарском слове”, “рыцарском духе”. У нас - в Польше - были “рыцарские кружки” в прежних кавалерийских хоругвях и в давнем сейме. Рыцарская школа и.., пан Володыевский, Малый рыцарь. До сих пор рыцарем становится офицер, к погонам которого прикоснулась сабля во время церемонии присвоения звания. Человек, награжденный орденом Виртути Милитари, становится “кавалером” (chevalier <рыцарь (фр.).>), кавалером также именовался юноша, который “по-рыцарски” - учтиво и благородно относился к девушке и был ее опекуном и защитником. И именно “Спящие Рыцари”, а не Спящие - например - уланы ожидали в Татрах (в Польше или в других местах - в мире) Дня Великой Битвы. Нам также прекрасно известно - наша история об этом позаботилась - понятие “рыцарская смерть”.
К памятнику твоему придут народы, Надпись сию сохранят камни: Здесь покоится рыцарь, что бился без
страха И жил без упрека. Юлиан Урсин Немцевич
Что касается вошедшего в поговорку “рыцаря без
страха и упрека” (chevalier sans peur et sans reproche), то неплохо было бы знать, что первым историческим носителем такого титула был известный французский рыцарь Арнольд Вильгельм де Барбазон (1360 - 1431), вторым же - еще более знаменитый Пьер дю Таррель, известный как Баярд (1473 - 1524). Так какими же - могут спросить - были рыцари на самом-то, деле? Ежели действительно столь уж жестокими, как хочет сказать автор, то как попали эти “рыцарские” элементы в нашу культуру и язык, да и почти во все языки мира <Как раз в нашей-то культуре и языке существует и иной тип рыцаря - образ рыцаря с черным крестом из Тевтонского ордена, деяния которого гораздо ближе были к исторической истине о рыцарях. Крестоносец из Мальборка (в действительности, вероятно, вовсе не демонический и вряд ли намного худший других ему подобных) стал тем не менее в нашей культуре ярким контрастом, другим полюсом идеала. У Сенкевича можно прочитать: “Не раз я видел, как благородный рыцарь щадит другого рыцаря, который слабее его, говоря себе: не прибудет мне чести, если я лежащего растопчу. А Крестоносец именно в этом случае бывает особенно ожесточенным”. Точно так же подшутила история с немецкой культурой и языком. Здесь, кроме “рыцарского деяния” (Rittertat) и “рыцарского поведения” (ritterliches Benehmen), живут слово и понятие “Raubritter” - “рыцарь-разбойник” (именно так именовался благороднорожденный и посвященный в рыцари господин, “вколачивающий” заработка ради на ниве грабежа и убийства. Именно такие исторически реальные рыцари были несчастьем и ужасом Германии XIII - XIV веков, то есть в период наибольшей популярности артуровского мифа). - Примеч. авт.>? Отвечаю: они забрели из рыцарского романа - прежде же всего из переработанного (на универсальный европейский лад) артуровского мифа. Попали они не только в литературу, поэзию и разговорную речь, но и в историю. Ибо исторически подтвержденные чрезвычайно немногочисленные примеры действительно рыцарского поведения восходят к тем временам, когда легенда об Артуре и его верных товарищах из Камедота была уже широко популярна и знакома. Немногочисленные “хорошие рыцари” просто старались подражать своим литературным образцам. При этом они, как правило, ограничивались тем, что выступали на турнирах в костюмах Ланселота, Тристана или Гавейна да украшали
Предыдущая Начало Следующая
* * * |
