и развитую затем в каролингских комментариях и дополнениях к уставу, отчасти также в монастырских consuetudines: "Монастырь, если это возможно, так и должен быть основан, чтобы все необходимое, а именно: вода, мельница, сад, пекарня или различные ремесла, существовали внутри монастыря, дабы у монахов не возникло потребности скитаться снаружи, ибо в том содержится вред для их душ". Иными словами, монастырь в идеале представлялся автономным от внешнего мира, и эта автаркия обители рассматривалась как непременное условие осуществления монашеского призвания - opus Dei.
Каролингские монастыри или реформированные обители X-XI вв. насчитывали порою сотни монахов. Сама по себе задача обеспечить продовольствием и одеждой столь значительное число людей диктовала экстраординарные усилия - не говоря уже о иных потребностях монастыря, например, в воске, пергаменте, богослужебной утвари или содержании тысяч бедняков во спасение душ монахов. Какие огромные финансовые ресурсы должны были находиться в распоряжении монастырей IX-XI вв. и сколь высокого уровня достигли монастырские ремесла, можно судить по грандиозным монастырским соборам, таким, например, как в Фульде, Херсфельде, Санкт-Галлене, Корби или Клюни (Клю-ни III). Однако деятельность монастырских ремесленников не всегда ограничивалась лишь удовлетворением нужд самой обители. На том же санкт-галленском монастырском плане упомянуты, например, emundatores et politores gladiorum (т.е. ремесленники, занимавшиеся шлифовкой мечей) и scutarii (изготовители щитов). Учитывая же благоприятные условия для развития домениальной торговли, можно предположить, что и монастырские ремесленники поставляли на рынок часть своей продукции либо самостоятельно, либо через монастырь, которому они были обязаны цензом. Из многих торгово-ремесленных поселений при крупных бенедиктинских аббатствах и развивались со временем города. Город, возникший в IX в. вблизи монастыря Сен-Рикъер и специализировавшийся на производстве и экспорте сукна, продолжал, например, существовать даже после того, как само аббатство было разрушено норманнами в 881 г.
В немалой степени градообразовательные процессы стимулировало строительство вблизи монастырей на случай военной опасности бургов или крепостных стен с башнями, непосредственно защищавших обитель и прилегающее к нему поселение. Однако упомянутые выше обители, в большинстве своем давшие импульс развитию монастырских городов, все же составляли относительно немногочисленную группу на фоне "монастырского пейзажа" средневековой Западной Европы. По-видимому, градообразовательные потенции монастыря не всегда могли быть реализованы, что очевидно хотя бы из географии монастырских городов.
В целом бенедиктинские аббатства гораздо реже, нежели резиденции епископов, имевшиеся во всех римских civitates, становились ядрами градообразования. В первую очередь это объясняется особенностями расположения большинства обителей, - как правило, в труднодоступных и относительно малонаселенных регионах. Кроме того, римские civitates сохраняли как остатки городского населения, так и определенную традицию рынка, притягивавшего к себе жителей аграрной периферии города. Наконец, епископы располагали более обширными властными прерогативами, а частности в civitates, и эти прерогативы во многом были закреплены за ними еще римским законодательством. Так, в Италии, где сохранилась густая сеть римских civitates, не возникло ни одного монастырского города, хотя там и имелись древние и влиятельные аббатства, такие как Боббио, Бадиа ди Помпоза, Фарфа, Нонантола, Субъяко, Монте Кассино и др. Также в южной и юго-западной Галлии средневековые города формировались на основе многочисленных римских civitates (почти единственное исключение - рассмотренный выше Wallfahrtsstadt Сен-Жиль, а также небольшие городки при аббатствах в Аквитании, как например, Моиссак). Вместе с тем, как уже отмечалось выше, крупный монастырь, основанный на окраине civitates или в их suburbium мог благоприятствовать городскому развитию. Севернее Луары, в районах прилегающих к Рейну и Дунаю, по мере убывания плотности римских civitates - резиденций епископов, монастырские города встречаются чаще (Центула-Сен-Рикъер, Санкт-Вааст, Сан-Трон, Нивелле, Жамблу, Фульда, Лорш, Эхтернах, Санкт-Галлен, Зигбург, Херсфельд и др.). Аналогичное явление наблюдается и в Англии, где монашество традиционно пользовалось большим авторитетом (Бари Сент-Эд-мундс, Ридинг, Сент-Олбанс и др.). В Ирландии же, находившейся за пределами римского мира, процессы христианизации, начавшиеся в V в., не привели к созданию епископских резиденций. С VI в. церковная структура Ирландии развивалась как монашеская: именно монастыри взяли на себя функции епископата. Наиболее крупные из них, такие, как Армагх, Килдаре, Клонмакнойз и др., стали ядрами градообразования. Вместе с тем, в Восточной Европе и в Скандинавии, также не входивших в Pax Romana, отсутствовали и другие крупные аббатства, которые могли бы стать центрами протогородских поселений. Более того, в Северной Европе, на славянских землях междуречья Эльбы и Одера, в Прибалтике, где христианизация завершилась позже, чем в прочих регионах Западной Европы, пользовались популярностью по преимуществу цистерцианцы и другие новые монашеские ордена, появившиеся в XII в.
Возникшие в конечном итоге монастырские города были сравнительно небольшими (при всей относительности критериев) и насчитывали к концу Средневековья в лучшем случае до 3000 человек. В Фульде, например, в 1525 г. облагаемое налогом бюргерство составляло всего 370 человек.
|
