АЛЬБЕРТИ И КУЛЬТУРА РЕНЕССАНСА

малейшего почета. Поэтому лучшие умы бегут от литературы, а среди
ее /адеитто® остаются только люда, неспособные ми к чему путному,
женихи, отвергнутые всеми девушками, глупцы, тупицы, инвалиды,
уроды. «Искусство любить» и нек'отюръге сиз «Застольных бесед» го
ворят о непрочности лучших чувств и о вероломстве лю(дей. Любо
пытно, что сам Баттиста эти свои сочинения, особенно только что
названные, считал веселым чтением (и, посвящая одно из них Паоло
Тосканелли, пи(сал, ч1то !Смехом хочет лечить болезни духа. Но это
был IB самом (Н1аюто1Я!щем смысле /смех сквозь «слезы, потому что ника
кого веселыя (jucunditas) дне было в его (душе, когда он покидал
Болонью и переезжал во Флоренцию.

Откуда (же почерпнул он этн залежи здорового жизнеутвержда
ющего настроения, столь для него характерного потом? В личной
судьбе, в материальном быту, в перспективах будущего у него бы
ло мало радостей. В любви ему упорно не везло. Его итальянские
стихи-элегии, сестины, сонеты, фроттолы, как и у Данте, как и у Пет
рарки, были продиктованы страстью к женщине, но, кажется, в от
личие от великих его предшественников, предметы обожания у Бат
тисты менялись. И он, как те, не находил счастья в любви и много
страдал. Сердечные муки и разочарования выливались в соответ
ствующих стихах, а когда пыл у него немного остывал, он садился
писать латинские рассуждения, в которых доказывал суетность и
ненадежность лтобви. Правда, случалось, что после этого он вновь
начинал сочинять сонеты и воспевать другую красавицу.

Так же, как и в любви, Баттиста не мог похвалиться удачею
в деотах. Положения, на какое он считал себя в праве на/деяться, он
себе не завоевал, жил чрезвычайно скромно и в конце концов дол
жен был поступить на службу.

И все-таки именно те немногие месяцы, которые он провел
в 1428 г. во Флоренции, рассеяли его пессимизм и дали ему ту
жизнерадостную зарядку, которая уже не покидала его до старо
сти. Он нашел ее у художников. Его увлек их заразительный твор
ческий пафос, царивший среди них здоровый культ красоты, та
кой простой и безыскусственный, не требовавший обоснования
в широковещательных латинских диалогах, а шедший прямо из
нутра. Под влиянием художников Альберти должен был попытаться
по-серьезному проверить сравнительный вес литературы и искусства,
и нужно думать — ведь иначе он не написал бы рассуждения
«О хороших и дурных сторонах занятия науками»—пришел к вы
воду, что искусство, как профессия и как категория общественного
служения, стоит гуманистической литературы, а может быть, и больше.

Баттиста не мог, общаясь с Брунеллеско, с Гиберти, с Донател
ло, рассчитывать, что он сумеет сравниться с ними, как художник.
Но он чувствовал, что он может попробовать свои силы и на этом
поприще. Кроме того, он не только чувствовал, а отлично видел и
другое: что он может притти на помощь своими знаниями, как уче

[ 165 ]