ЛЕОН-БАТТИСТА АЛЬБЕРТИ

но лишь изменения других цветов, ибо живописец не найдет дру
гого цвета, кроме белого, при помощи которого он мот бы изо
бразить крайний блеск на свету, и точно так же только черным
можно представить мрак. Добавь, что ты никогда не найдешь бе
лого или черного, которые не были бы разновидностью одного из
четырех цветов.

Теперь о светах. О светах я говорю, что ю (дин свет от звезд, а
также от солнца, луны и той прекрасной звезды — Венеры, другой
свет от огня. Однако между ними большая разница: свет звезд дает
тени, равные телу, огонь же — большие. Тень остается там, где
лучи света прерваны. Прерванные лучи либо возвращаются туда,
откуда пришли, либо направляются в другое место. Ты видишь их
направляющимися в другое место, когда, достигнув поверхности во
ды, они ударяются в балки дома. Об этих отражениях можно было
бы сказать многое, что относится к тем чудесам живописи, которые
я на глазах у своих товарищей некогда производил в Риме. Но до
статочно сказать, что эти изогнутые лучи несут с собою тот цвет,
который они находят на поверхности. Ты ^ведь видишь, что гуля
ющий по лугу на солнце (кажется зеленым с лица.

Мы до сих пор сказали о поверхности, сказали о лучах, сказа
ли, каким образом при зрении образуется пирамида; показали, ка
кое значение имеют расстояние и положение центрального луча,
а также и действие света. Теперь, так как при едином взгляде вид
на не только одна поверхность, но много поверхностей, мы иссле
дуем, каким образом видимы (многие поверхности, соединенные
вместе.

Ты видел, что каждая поверхность несет свою пирамиду цветов
и светов. Но так как тела покрыты поверхностями, то все види
мые вместе поверхности одного тела образуют особую пирамиду, со
держащую в своих недрах столько меньших пирамид, сколько
будет видно поверхностей единому взгляду. Однако здесь кто-ни
будь возразит: что пользы живописцу от всех этих исследований?
Пусть каждый живописец знает, что он тогда достигнет высшего
мастерства, котда хорошо поймет пропорции и сочетания поверхно
стей,— а это знают очень неомногие. А если ты спросишь их, что
они собираются делать на той самой поверхности, которую они
окрашивают, они скажут гебе все что угодно, кроме того, о чем ты
их спрашиваешь.

Итак, я прошу прилежных живописцев не постыдиться нас вы
слушать. Никогда не было позорным научиться от кого бы то ни
было тому, что полезно знать. И пусть они знают, что своими ли
ниями они окружают поверхность и что, когда они заполняют цве
тами очерченные места, нет иной задачи, кроме того, чтобы пред
ставить формы видимых вещей на этой поверхности не иначе, как
если бы она была прозрачным стеклом, сквозь которое проходит
зрительная пирамида, при определенном расстоянии, при опреде-

[ 32 ]