АЛЬБЕРТИ И КУЛЬТУРА РЕНЕССАНСА

 (кую и самую отвлеченную, и нарисовать любой образ, хотя бы самый
яркий. Великий поэт хотел, чтобы его читали и понимали все гра«
мотньге итальянцы, а не ничтожная кучка международной интелли-
генции—-служители церкви, профессора и студенты европейских
университетов. Его почин произвел целую революцию в художе
ственной литературе. Но «школа», то есть схоластическая наука,
ев своих университетских гнездах продолжала пользоваться латынью,
я* один из ее столпов, болонский профессор Джованни дель Вирд-
жилио, горыко упрекал «божественного» певца за то-, что он поднял
руку на привилегии латинского языка.

Латынь «школы» была особенная латынь. Ее не узнали бы ни Ци
церон, ни Саллустий, ии Вергилий, ибо она была заполнена- юловарем
и искалечена синтаксисом, если не всех вообще европейских народ
ных языков, то во всяком случае всех романских. Люди, которые, тя
жело ворочая этим международным ученым языком, работали во
всех областях знания и монополизировали преподавание в универси
тетах, имели крупные заслуги перед философией и наукой, но эти
заслуги сразу были забыты, кои:да в Италии руководящая роль в ли
тературе была захвачена гуманистами, идеологами новой 'культуры.
Оружием гуманистов была филология. Они изучали латинский и гре
ческий языки, многие из них свободно писали на обоих, но латинский
язык гуманистов был совсем не тот, который был в ходу у схоласти
ков. Это была — к середине XV в. — настоящая классическая ла
тынь, безукоризненно правильная грамматически, безукоризненно
чистая стилистически. Недаром некоторых из гуманистов называли
«обезьянами Цицерона». Пользуясь этим бесспорным преимуще
ством, гуманисты -сразу же объявили своим достоянием все вопросы
литературы, литературной и исторической критики, то есть все то,
что требовало настоящей филологической эрудиции, а затем овладе
ли и значительной областью философских вопросов, прежде всего
этических.

Гуманисты постоянно и упорно подчеркивали, что у них иной
взгляд на науку, чем. у схоластиков, и что научные задачи они по
нимают совсем по-другому, чем те. Недаром гуманисты создали но
вую педагогику, требовавшую индивидуального подхода к ученику,
обращавшую такое же внимание на физическое воспитание, как и на
умственное, свободную от воздействия богословия. Недаром свою
высшую школу они называли studio — место занятий, а не универси
тетом, ибо они вовсе не гнались за универсальным охватом всех ди
сциплин (universitas scientiarum), а 'куль’швирювали науку, сообщаю
щую «человечность», воспитывающую личность.

Общей особенностью обоих враждебных лагерей — «школьных»
ученых и гуманистов — было то, что каждый из них замыкался
в -особый круг, куда не допускались непосвященные. Этот заповед
ный жрут, который у гуманистов назывался то «республикой знаний»,
то «огороженным садом», принципиально -отделял -себя от людей не

[ 167 ]