АЛЬБЕРТИ — ДЕСЯТЬ КНИГ О ЗОДЧЕСТВЕ

птицы. Храма Ахилла на острове Борисфена не трогает ни одна
птица. В Риме на Коровьем форуме в храм Геркулеса не проникает
ни муха, ни собака. И что за удивительная вещь происходит в наши
времена в Венеции! В общественное здание цензоров не проникает
ни один вид мух. А» в Толедо на мясном рынке в течение всего года
ты увидишь не более одной мухи, приметной по своей исключитель
ной белизне. Многое и различное подобного рода, о чем писано, бы
ло бы слишком долго пересказывать. Я в точности не знаю, бывает
ли это от искусства или само собою от природы. В самом деле, какая
природа или искусство могут совершить следующее? На могильном
холме царя бебрикиян в Понте, говорят, высится лавр; если сорван
ную с него ветвь принести на корабль, распри на корабле не прекра
щаются, пока ее не выбросят. В святилище Венеры в Пафосе над ал
тарем не идет дождь. В Троаде жертвы, оставленные вокруг статуи
Минервы, не гниют. Если вырыть что-нибудь на могильном холме
Антея, то дожди льют с неба до тех пор, пока яма не будет запол
нена. Некоторые уверяют, что это может быть совершено только пу
тем уже давно утраченного искусства изображений, которое, по их
собственным словам, известно астрономам. Помнится, я читал у того,
кто написал Аполлониево жизнеописание, что в царском дворце в
Вавилоне маги привязали к крыше четырех золотых птиц, которых
они называли языками богов, и что эти птицы имели силу вселять в
души толпы привязанность к царю. И также веский автор, Иосиф,
свидетельствует, что видел некоего Елиазара, который на глазах
Веспасиана и его сыновей, по'днеся к носу эпилептика кольцо, его
тотчас же исцелил. И он же утверждает, что Соломон сочинил песни,
которыми успокаивались скорби. И Серапис у египтян, которого мы
называем Плутоном, ввел, как говорит Евсевий Памфил, символы,
которыми изгонялись демоны, и поведал, каким образом нападают
демоны, приняв обличив диких зверей. Сервий сообщает, что люди
имели обыкновение особыми заклинаниями ограждать себя от уда
ров судьбы и что они не умирали, прежде чем не разрешались от
этого заклятия.

Если это так, то я легко склонен верить тому, что мы читаем у
Плутарха: у пеленейцев было изображение, которое, будучи вынесена
жрецом из храма, в какую бы сторону оно ни обратилось, всех по
вергало в ужас и величайшее смятение и на которое ни одно око от
страха не могло взглянуть.

Все это рассказано для развлечения. О прочем, что вообще*
способствует украшению участка, как например его протяжении,
очертании, возвышении, уровне, укреплении и тому подобном, мне*
сказать больше нечего, разве только, что тебе следует обратиться
за этим к первой, а также к третьей книге. Самым подходящим уча
стком будет тот, который, как мы указывали, будет совершенно су»
хим, ровным и укрепленным, притом вполне пригодным и приспо
собленным для той цели, которой должен служить. И особенно хо-

Г 184 ]