ФИЛИПП АРЬЕС "ЧЕЛОВЕК ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ" СМЕРТЬ КАК ПРОБЛЕМА ИСТОРИЧЕСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ
 
На главную
 
 
 
 
 
 
 
Предыдущая все страницы
Следующая  
ФИЛИПП АРЬЕС
"ЧЕЛОВЕК ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ"
СМЕРТЬ КАК ПРОБЛЕМА ИСТОРИЧЕСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ
стр. 93

уже на могиле. Вплоть до XVI в. присутствие тела умершего во время церковной церемонии не было
обязательным. Однако все больше завещателей требовало, чтобы в день погребения их тело несли в
церковь и выставляли там на некоторое время. С XVII в. присутствие тела в церкви при похоронной
мессе стало непреложным правилом, хотя, как мы помним, само тело было скрыто гробом и
катафалком. Пока на главном алтаре совершалось торжественное богослужение, на всех других
алтарях, во всех боковых капеллах церкви торопливо и непрерывно служили мессы, заказанные
завещателем или его душеприказчиками, иногда каждый час. Нужно было спешить, дабы молитвами и
службами облегчить участь души в потустороннем мире.

В некоторых завещаниях XVI—XVII вв. мы находим весьма подробные распоряжения, касавшиеся
порядка переноса тела из дома в церковь и проведения богослужений, включая указания на количество
свечей и место, где они должны были стоять. К началу XVII в. церемониал полностью сложился, и
было заранее известно, когда, между какими молитвами, тело доставляется в церковь и когда его
уносят к месту захоронения. Постепенно значение церемоний, совершавшихся у могилы, уменьшилось.
Религиозным центром тяжести похорон стали службы, проходившие в церкви.

Такое же богослужение, как и в день похорон, совершалось и на следующий день или даже в течение
трех первых дней после смерти и повторялось в годовщину печального события, когда, как и в день
погребения, беднякам раздавали милостыню. Из страха за посмертную судьбу своих душ завещатели
всегда торопились с заупокойными мессами. Так что подчас, как в одном из завещаний 1600 г., они
требовали отслужить «годовщину»... уже в первые три дня после смерти[165].

По истечении года цикл месс, заказанных заранее и оплаченных на месте, завершался, и начинался
новый, уже не ограниченный сроками, цикл богослужений «фундационных»: завещатель передавал
церкви, монастырю, больнице или братству какое-либо недвижимое владение (дом, поле,
виноградник), деньги или доходы с вложенного капитала (например, с лавки) на помин души, дабы
соответствующая община продолжала молиться и служить мессы за душу усопшего. Одним из
наиболее древних и значимых видов таких фундаций была постройка часовни внутри церкви или
примыкающей к ней, где капеллан, часто вообще не имевший других источников заработка, должен
был ежедневно служить мессы за упокой души завещателя, его родных, друзей и благодетелей. Если
один из предков завещателя уже построил такую часовню, завещанные суммы шли на ее поддержание
и на продолжение там непрерывной череды молитв и служб. Зачастую эта же часовня становилась
семейной усыпальницей. В 1612 г. Жан Саблез, сеньор Нуайе, упоминал в завещании «свою часовню»
в местной церкви. Там уже похоронена его жена, и там же хотел бы лежать после смерти он сам. Более
того, он давал распоряжение перенести в ту же часовню совершение богослужений, происходивших по
воле его матери в часовне, основанной ею в другой сеньории[166]. В XV в. основать часовню значило
построить ее и обеспечить материально, дабы специально назначенный капеллан ежедневно служил
там мессы за умерших благодетелей. В XVII в. фундация сводилась обычно к заказыванию
богослужений, часовня же все чаще служила местом погребения потомков ее основателя.

Нельзя обойти молчанием и благотворительные фундации: дар монастырской больнице на содержание
одной койки, пожертвование на создание школы для сирот, взнос на приданое для девушки из
неимущей семьи и т. п. с условием служить за упокой души благодетеля поминальные мессы.

Подобные благотворительные вклады в монастыри были особенно распространены в XII-XIII вв. и
затем вновь значительно возросли и участились в XVII в., благодаря чему в это время возникло
особенно много больниц и иных богоугодных заведений[167].

Вот для примера одно из таких завещаний, составленное вблизи Парижа в 1667 г.: «Я даю и завещаю
навечно церкви Сен-Мартэн ренту в 100 ливров ежегодно, дабы ее выплачивали женщине или девушке,
способной учить девиц деревни Пюто читать и понимать катехизис, каковых женщин или девушек
будет выбирать мой душеприказчик в течение всей своей жизни, а после его смерти будут выбирать
викарии и виднейшие жители деревни». В другом завещании, в Тулузе в 1678 г., дается распоряжение,
чтобы после смерти наследника завещателя его дом был передан местному кюре, а когда и он умрет, то
дом будет превращен в бегинаж — благочестивое, напоминающее монастырь общежитие для
малоимущих девиц или вдов. Заглядывая на два поколения вперед, завещатель точно определяет и
число этих не имеющих или потерявших мужа набожных особ: пять «в память о пяти язвах Спасителя
Нашего Иисуса Христа».

Предыдущая Начало Следующая  
 
 

Новости