На главную

В каталог раздела

ТАИНСТВЕННАЯ ГОЛОВА

ПРОЦЕСС


Другие материалы по данной теме

Среди пунктов обвинения, выдвинутых против тамплиеров, самое интригующее и дающее больше всех простора для воображения — конечно, обвинение в идолопоклонстве. Это явно было удобным способом изобличить рыцарей Храма как еретиков и приверженцев языческих ритуалов. В этом обвинении самом по себе ничего оригинального нет: его выдвигали против большинства еретиков, даже не сознавая или не отдавая себе отчета, что некоторые обряды Католической церкви плохо осведомленный наблюдатель мог бы принять за настоящие акты идолопоклонства. Это относится к культу реликвий и даже к присутствию статуй в церквах: мусульман ужасало именно это, они не терпели изображений Бога в своих святилищах. А что сказать о разнообразных «объектах поклонения»? Конечно, для того, кто не знаком с христианским учением, в церемониях Римско-католической церкви немало элементов идолопоклонства. Кстати, справедливости ради надо напомнить, что католические церемонии во многом воспроизводят так называемые языческие культы древности и раннего средневековья. Если учесть это, к обвинениям в идолопоклонстве, которые подручные Филиппа Красивого бросали тамплиерам, следует отнестись с большой осторожностью.

Прежде всего надо обратиться к различным свидетельствам, собранным во время процесса. Вот что показал, не подвергшись пытке, Гуго де Пейро, второй человек в ордене Храма: «Эту человеческую голову я видел, держал и осязал в Монпелье, во время капитула, и поклонялся ей, как все прочие присутствовавшие братья, однако устами и притворно, а не сердцем». Странное признание. Если только слова Гуго де Пейро не были притворством, рассчитанным на то, чтобы направить инквизиторов по ложному пути.

Речь идет о голове или скорее об изображении головы, которое, как говорят, имелось в каждом командорстве и иногда извлекалось во время собраний капитулов в тайном и закрытом месте. Тогда присутствующие должны были отправлять культ этой головы. Что она представляла собой на самом деле, это другая проблема: признания сильно расходятся. Согласно брату Ренье де Ларшану, это была бородатая голова. Он признавал, что видел ее раз двенадцать, и уточнял, что все присутствовавшие братья «ее почитали, целовали и называли своим Спасителем». Если это правда, тамплиеры действительно были идолопоклонниками.

Но это не все. Вот свидетельство Гильома д'Эрбле, духовника короля: «Что касается головы, я видел ее на двух капитулах, которые проводил брат Гуго де Пейро, досмотрщик Франции. Я видел, что братья ее почитали, но никогда не сердцем. Думаю, что она деревянная, снаружи посеребренная и позолоченная... Мне кажется, у нее есть борода или нечто вроде бороды». По утверждению другого брата, Гуго де Бюра, «она была не из дерева, а, может быть, из серебра или же из золота либо из меди. Она напоминала человеческую голову, с лицом и длинной бородой». Но согласно брату Бартелеми Буше, «она напоминала голову тамплиера, в колпаке, с длинной белой бородой», тогда как, по словам Гуго де Пейро, в другом показании, «у этой головы было четыре ноги, две спереди и две сзади». Создается впечатление, что великий досмотрщик Франции скорей морочил голову тем, кто его допрашивал. В рассказе того же Гильома д'Эрбле эта голова приобретает фантастический облик: «Я слышал, что это была голова одной из Одиннадцати тысяч дев [Знаменитые реликвии, хранящиеся в Кельне. По легенде, имеются в виду святая Урсула и десять тысяч девятьсот девяносто девять посвященных дев, убитых гуннами, потому что отказались им отдаться.]. Но теперь я думаю, что это был идол. У нее было два лица ужасного вида. Ее борода была серебряной». Ужасающий вид особо подчеркивает Рауль де Жизи, сборщик Шампани: «Эту голову я видел во время семи капитулов... Ее приносят, и все простираются на земле, снимают клобуки и поклоняются ей... Ее лицо ужасно, мне казалось, что это лицо беса, maufe [«Mauvais fe», то есть «злого духа».]. Всякий раз, когда я бросал на нее взгляд, меня охватывал такой ужас, что я едва мог на нее смотреть, все мои члены дрожали». Этому брату заметили, что почитать идола — дело очень дурное. Он ответил: «Отрекаясь от Иисуса, поступали намного хуже, после этого вполне можно было поклоняться голове». Очевидно, что братья-тамплиеры не слишком понимали ритуал, при котором их обязывали присутствовать. Итак, на этих знаменитых тайных капитулах что-то происходило, но никто из присутствовавших не был способен точно объяснить, что именно.

В показаниях фигурирует и много других описаний этого рода. Отметим еще показание брата Бартелеми Роше от 19 апреля 1311 года: «Я был принят в большой часовне парижского Тампля. После посвящения меня ввели в маленькую часовню. Я остался наедине с сановником, который показал мне голову рядом с дарохранительницей. Он велел мне в случае опасности взывать к этой голове. Голова была покрыта куском тонкого белого полотна. Не знаю, была ли она из слоновой кости, металла или дерева. Я видел ее только один раз». Иногда эта голова обретала фантастические формы. Так, брат Бернар де Сельг уверял, что в Монпелье, где хранилась эта голова, с ней воедино слился дьявол, представая в облике кота, говорящего на человеческом языке. А по словам брата Жана де Неритона, этот сатанинский котище сулил своим почитателям обильные урожаи, много золота и здоровье. Этот брат даже утверждал, что слышал от капеллана слова: «Istud caput vester Deus est, et vester Mahumet», то есть «Вот ваш Бог и ваш Магомет». Назвать идола Магометом — это не лишено остроумия! Это напоминает знаменитое место из «Песни о Роланде», где эмир Балиган и король Марсилий, два добрых «сарацина», в подземном святилище поклоняются трем идолам — Аполлону, Магомету и Терваганту, причем последний — это Бык с Тремя Журавлями у кельтов.

Итак: голова, черт, кот, чудовище? Легко узнаешь джентльменский набор колдунов низшего разряда. Самое меньшее, что можно сказать, — что мы имеем дело с фольклорным персонажем.

Однако из-за знаменитого Бафомета пролилось немало чернил, пронеслось немало бурь в ученой литературе...

Так что же такое Бафомет? По мнению Жана Шарпантье, выдающегося знатока проблемы тамплиеров, напрашивается гипотеза, что двуликая голова символизировала тайный союз Востока и Запада, тот самый союз, который готовили тамплиеры. Согласно этой гипотезе, разделяемой Виктором-Эмилем Мишле, подхваченной Юлиусом Эволой и Рене Геноном, тамплиеры, по крайней мере некоторые из них, входившие в некий круг посвященных, хотели объединить мудрость Востока и Запада, ислама и христианства в нечто вроде «трансэкуменизма». Бафомет — его символический образ. Перед нами опять знаменитый геноновский синкретизм. Но почему бы нет? Можно даже предположить, что тамплиеры были тайными мусульманами, например, суфиями. Исторические данные формально противоречат этой гипотезе, но зачем об этом... «Западные эрудиты предположили, что слово „Бафомет" (Bafomet, или Baphomet) могло быть искаженным арабским абуфихамат (или буфихамат), что можно перевести как „отец понимания". В суфийской терминологии понятие раль-эль-фахмат (голова знания) связано с ментальным процессом у посвященного» [Idries Shah. Les Soufis et I'esoterisnie. Paris, Payot, 1972.]. Вот еще объяснение, не хуже прочих.

 Разгадке значения слова «бафомет» было уделено много внимания. В начале XIX века арабист Сильвестр де Саси заявил, что это искаженное слово «Магомет», что, естественно, вызвало бурю протестов: в мусульманском культе антропоморфическое изображение немыслимо, хоть Саси и нашел в одном словаре XVIII века слово bahommerid в смысле «мечеть». Немецкий ориенталист Гаммер-Пургшталь выдвинул утверждение, что «Бафомет» происходит от арабского «Бахумид», означающего «теленок». Отсюда он сделал вывод, что «голова» тамплиеров была связана с культом золотого тельца. Толкование выразительное, если вспомнить, что тамплиеры были крупнейшими банкирами Европы.

Но поскольку ни в одном словаре слово «Бахумид» не нашлось, Гаммер-Пургшталь быстро изменил свой тезис. Теперь он заявил, что это слово имеет гностическое происхождение и возникло в результате объединения двух греческих слов: бафе (крещение) и метеос (инициация). По его словам, это было связано с инициацией огнем. Иначе считал оккультист Виктор-Эмиль Мишле. По его мнению, это была сокращенная формула, Templi Omnium Hominum Pacis Abbas [Настоятель Храма Мира Всех Людей (лат.).], иначе говоря, ТЕМОНРАВ, которую надо по правилам кабалистики читать справа налево, оставляя, неизвестно почему, одни буквы, а не другие. По тому же принципу Джон Шарпантье, опираясь на необоснованное положение, что патроном ордена Храма был Иоанн Креститель, предлагал соединить слова «Креститель» (Baptiste) и «Магомет» (Mahomet), вычеркнув после третьей буквы количество букв, равное сакральному числу семь. Видно, как люди барахтаются в игре слов!

Совсем другим путем пошел Альбер Олливье. Он предложил сопоставить имя «Бафомет» с «Бафо» [Пафос], названием порта на Кипре, где долгие годы была резиденция тамплиеров. Он предположил, что могла существовать связь между культом Астарты, храм которой находился в Бафо в древности, и культом Девы Марии, которую особо почитали тамплиеры. «Не исключено, что орден привез с Кипра какую-то голову или останки — неизвестно, христианские или языческие, — а судьи сочли возможным связать их с культом Астарты» [Ollivier A. Les Templiers. Paris, Seuil, 1958. P. 76.]. Но для этого судьи и инквизиторы должны были бы обладать довольно широкой общей культурой и глубокими знаниями древних культов, что далеко не факт. Тем не менее эта гипотеза интересна в том отношении, что на Кипре определенно возникли контакты между тамплиерами и восточными христианами, а именно коптами [На эту тему можно прочесть превосходную книгу: Tourniac J. De la chevalerie au secret du Temple. Paris, Prisme, 1975, где автор рассматри­вает возможные совпадения между восточными христианскими уче­ниями и тайным учением ордена Храма.]. Однако непохоже, чтобы между бородатым идолом, описанным в ходе допросов, и изображением Астарты было много сходства, даже если последнюю считать богиней Бафо.

Но все это труды на пустом месте. Ведь в конечном счете слова «Бафомет» никогда не произносили ни обвинители ордена Храма, ни даже сами допрашиваемые тамплиеры, во всяком случае в начале процесса. За невероятное распространение этого слова ответственны историки и оккультисты. Реальность гораздо проще: ее можно найти в протоколе допроса одного сержанта из Монпеза, что близ Монтобана, обвиненного в поклонении бафометическому образу. А говорил этот сержант на окситанском, на языке своих краев. Следователи, которые были родом с Севера, толком не поняли, о чем идет речь. Во всяком случае, они не знали, что в народной речи на языке «ок» слово «Магомет» часто искажается и произносится как «Бафомет». Это показывает нам поэма одного трубадура, известного под именем Оливьер Тамплиер, который писал в 1265 году: «(Турки) знают, что каждый день они нас унизят, ибо Бог спит, что некогда бодрствовал, и Бафомет открыто проявляет свою силу, позволяя блистать султану Египта» [Цит. по: Ollivier A. Les Templiers. Paris, Seuil, 1958. P. 120.]. Таким образом, бафометический образ — это просто-напросто магометанский образ. Сержант, конечно, не знал, что мусульманская религия запрещает любое изображение человека, равно как" этого не знал автор «Песни о Роланде» и многие средневековые писатели, говорившие о «сарацинах» в других местах [Во многих героических песнях, написанных в XII и XIII веках, часто описывали, как сарацины клянутся Магометом, Аполлоном и Тервагантом и отправляют культ идолов. В Западной Европе явно были незнакомы с мусульманской религией, и под пресловутыми сарацинами понимались все, кто не был христианами, в том числе приверженцы римской и друидической религий, а также сохранившихся в народе, в сельской местности, пережитков этих религий. Таким же образом в героических песнях сарацины иногда оказываются колдунами или даже бесами.]. Для него причудливое изображение, которое он считал нехристианским, могло быть только mahomerie, как иногда говорили в XII и XIII веках, когда не слишком домогались точности. В героических песнях все нехристианское — сарацинское. И на этом-то недопонимании выстроили мудреные теории, усмотрев мусульманское влияние на тайные верования тамплиеров! Бафомета не существовало: это выдумка эрудитов.

Но если не было Бафомета как такового, то голова все-таки как будто была: ведь о ней говорит столько показаний?

Нет: и головы тоже не было.

11 мая 1311 года папская следственная комиссия, заинтригованная противоречивыми свидетельствами относительно головы, запросила хранителя секвестрованного имущества ордена Храма, есть ли среди изъятых предметов деревянная или металлическая голова. Хранитель, Гильом Пидуа, «принес голову, большую, красивую, из позолоченного серебра, которая имела женское лицо и содержала кости черепа, помещенные в складки сшитого куска белого полотна, а также другую ткань, красноватого оттенка, покрывавшую полотно... Пидуа заявил, что в доме ордена Храма более ничего не найдено». Надо уточнить, что эта голова имела надпись «Caput LVIII m». По поводу надписи было пролито много чернил, но, вероятно, это был просто номер. Видеть в ней тайный код незачем. Во всяком случае, свидетели не опознали в представленной женской голове ту, которую видели во время таинственных церемоний, когда принимали в них участие. А в ходе обысков во всех домах ордена Храма ни одной головы найдено не было, что все-таки весьма удивительно.

А что это был за «идол» под названием «Caput LVIII m», очень хорошо известно. Это был просто-напросто реликварий в форме бюста женщины, абсолютно похожий на все реликварий такого рода, используемые в совершенно ортодоксальных культах святых жен или мучениц [См. Probst-Birahen et Maitrot de la Motte-Capron. Les idoles des chevaliers du Temple // Mercure de France, 1939. Vol. 294. P. 569-590.]. И никакой тайны в этом быть не может.

Следовало бы вспомнить и то странное место из Рабле, из пролога к «Гаргантюа», где говорится о «силенах»: «Силенами прежде назывались ларчики вроде тех, какие бывают теперь у аптекарей; сверху на них нарисованы смешные и забавные фигурки, как, например, гарпии, сатиры, взнузданные гуси, рогатые зайцы, утки под вьючным седлом, крылатые козлы, олени в упряжке и разные другие занятные картинки, вызывающие у людей смех, — этим именно свойством и обладал Силен, учитель доброго Бахуса, — а внутри хранились редкостные снадобья, как-то: меккский бальзам, амбра, амом, мускус, цибет, порошки из драгоценных камней и прочее тому подобное» [Рабле, Франсуа. Гаргантюа и Пантагрюэль / Пер. Н. Любимова. М.: Правда, 1981. С. 23.]. Рабле хочет здесь показать, на этом примере и на примере Сократа, который имел уродливое и гротескное лицо, но по уму был величайшим мудрецом мира, что часто не следует доверять внешности. Что же может скрывать безобразный и гротескный идол тамплиеров? Какой природы на самом деле были реликвии в ларце такого рода, украшенном гротескной головой?

 Все это связано с символами и с народными традициями, общими для многих стран Востока и Запада. В описании «силенов», которое сделал Рабле, есть удивительная аналогия с описаниями таинственной головы, о которой свидетельствовали тамплиеры. Вероятно, Рабле, который был вполне в курсе дела ордена Храма и рассыпал многочисленные намеки на него в своем произведении, вспомнил это дело и использовал, чтобы показать, что за уродством часто скрывается красота и что реальность — не обязательно то, что видно снаружи. Это вопрос философский и никакого отношения к культу идолов не имеет.

Другое свидетельство, сделанное во время процесса, повернуло ход разбирательства в сторону народных преданий. Это показание итальянского нотария Антонио Сиччи из Верчелли, который сорок лет находился на службе у сирийских тамплиеров. Вот что он рассказал 1 марта 1311 года: «Я несколько раз слышал рассказ о том, что произошло в городе Сидон. Некий дворянин из этого города полюбил некую знатную женщину родом из Армении; при жизни он никогда не познал ее, но когда она умерла, он тайно изнасиловал ее в могиле, ночью после того же дня, когда ее похоронили. По совершении этого действия он услышал голос, сказавший ему: „Вернись, когда придет срок рожать, ибо ты обнаружишь голову, плод твоих трудов". По истечении этого времени рыцарь вернулся на могилу и между ног погребенной женщины нашел человеческую голову. Снова раздался голос и сказал ему: „Крепко береги эту голову, ибо от нее ты получишь все блага". В то время, когда я слышал это, прецептором того места (Сидона) был брат Матье, по прозвищу Сарнаж, родом из Пикардии, он стал братом Судану (султану) Вавилона (Каира), что тогда царствовал, потому что один пил кровь другого, и потому в них стали видеть братьев» [Reinach S. La Tete magique des Templiers // Revue de l'histoire des Religions. Paris, 1911. № 63. P. 25-39. Рейнах со страстью разыскивает мифологические истоки этой знаменитой «головы».].

Эта некрофильская история хорошо известна. Ее с вариантами пересказывают еще в двух показаниях. Этот рассказ еще веком раньше можно найти в курьезных произведениях Гервазия Тилберийского и Вальтера Мапа, и это показывает, что перед нами мифологический сюжет, перешедший в разряд народной сказки. Мотивы легко узнаваемы: волшебный череп, дающий богатство своему обладателю, запретное, но эффективное в магическом смысле соитие между живым и мертвым и представление о дурном глазе. Добавлено упоминание о тамплиерах с намеком на то, что один из них, совершив обряд братания по крови с главой мусульман, унаследовал эту волшебную голову. Разве что всем ее магическим и символическим могуществом не наделили так называемый Бафомет.

На самом деле, как показывает Саломон Рейнах, история о «голове» тамплиеров относится к циклу легенд, связанных с Персеем и Медузой. За век до процесса легенда о Персее испытала новый всплеск популярности. Но вместо персонажа античности Персей, сообразно средневековым обычаям, всегда осовременивавшим героев прошлого, стал рыцарем наподобие Ланселота Озерного. А кого в то время на Ближнем Востоке привычно представляли при слове «рыцарь»? Разумеется, тамплиера. Поэтому Персея уподобили тамплиеру. Восточные люди слышали, что рыцари прячут волшебную голову (голову Медузы): эти рыцари могли быть только тамплиерами. А поскольку с этой головой они совершали что-то диковинное, они, конечно, тайно обратились в ислам и почитали голову как идола, mahomerie.

В результате эту голову стали считать «инициационной». Потому что ее соотнесли со шнурком, который носили тамплиеры. А ведь, согласно показаниям на процессе, этот шнурок передавали новому рыцарю после того, как им повязывали шею идола. Вот что рассказывает брат Гуго де Бюн: «Брат извлек из шкафа голову и поставил ее на алтарь. Он счел своим долгом опоясать ее шнурком, потом передал его мне и велел носить на поясе». Явно ссылаясь на самые обычные обряды, тамплиеров хотели очернитъ и приписать им идолопоклоннические обычаи. На самом деле эти шнурки были хорошо известны, и им подобные носили все монахи. Это был просто-напросто символ предписанного целомудрия, о котором должен был помнить любой монах. И если для придания этому шнурку магических свойств, то есть в действительности для его благословения, служила эта голова, то ничего столь уж зловещего в ней не было. Должно быть, речь шла просто-напросто о реликварии. Кстати, другой брат, Ги Дофин, рассказывал, что этот шнурок касался в Назарете столпа Благовещения.

 следующая

 

 
 

®Автор проекта: Вадим Анохин   Дизайн: Templar Art Studio 2006. Техническая поддержка: Галина Росси

Данный сайт является составной частью проекта Global Folio

Новости