ненавидят всех Абинье. И вообще, Реньяр ненавидит всех, кто живет вокруг. Они даже
ненавидят короля.

—    Как, самого короля? — спрашивал мальчик.

—    Да, самого короля. Поэтому ты должен быть осторожен и пока не вырастешь, пока
не станешь сильным, должен быть подле меня. Ведь только я смогу защитить тебя, пока
ты не вырастешь.

— А это Реньяры убили твоих братьев, отец? — спрашивал Филипп, вспомнив
кладбище.

— Да, это они. Правда, мы ничего не могли доказать в суде, но я уверен, что это они.
Гильом Реньяр сам грозился, что убьет и меня, что он уничтожит весь наш род.

—    И Лилиан? И мать?

—    Нет, сын, женщин они не тронут. Эти разговоры вспоминал девятилетний Абинье,
не спуская глаз с золотистой стерни, примятой колесами повозки. Колея уходила в туман.

Вдруг отец натянул поводья своей лошади и поднял руку, давая знак Филиппу, чтобы
он остановился.

—    Что такое, отец? Почему ты остановился?

—    Тише! Тише! — приложив палец к губам, прошептал Робер.

И только тут Робер спохватился. Они находились на земле Реньяров, ведь дуб,
расколотый молнией, остался за ними. Из тумана слышался тихий детский плач и голоса
мужчин.

—    Это Реньяры! — прошептал Робер, спрыгивая на землю. — Спускайся, прячемся!

Робер подхватил под уздцы лошадь своего сына и быстро отвел лошадей в неглубокую

ложбину, поросшую кустами. А сам с сыном упал в густую пожухлую траву.

—    Тихо! Тихо! — предупредил он Филиппа.

Но мальчик молчал, испуганно вглядываясь в туман.

Наконец из тумана появилось четыре силуэта.

—    Реньяры! — узнал Робер своих заклятых врагов.

— Что они везут, отец? — зашептал Филипп, глядя на приближающиеся силуэты
всадников.

Он уже различал рукояти пистолетов, сбрую, лошадей, эфесы шпаг. Филипп даже
видел лица Реньяров.»Какие они все угрюмые и страшные» — подумал мальчик.И тут его
внимание вновь привлек пронзительный детский плач.

Филипп вгляделся и увидел, что на руках один из всадников держит темноволосую
девочку, закутанную в плащ.

Та вырывалась из рук и громко кричала:

—    Пусти, пусти меня, ты плохой! Пусти! Жак остановил своего коня буквально в
десяти шагах от спрятавшихся в густой траве Робера и Филиппа Абинье. Он поставил на
землю девочку и зло бросил.

— А теперь беги, если ты так хочешь! Девочка осталась стоять на месте, но
расплакалась еще сильнее.

Старый Реньяр остановил коня и спешился.

— Констанция, иди ко мне, — позвал он ребенка. Но девочка села прямо на землю и
принялась безутешно рыдать. Ребенок плакал так, как может рыдать взрослая женщина,
потерявшая самого дорогого человека.

—    Ты зачем ее обидел? — сказал старый Гильом, обращаясь к Жаку.

— Посмотри отец, — задрав рукав, Жак показал ему следы укусов, — этот ребенок
злой как дьявол, она чуть не отгрызла мне руку!

—    Мужчина не должен ничего бояться. Гильом хотел взять девочку в руки, но та резко
вскочила и бросилась бежать.

— Стой! — зло взревел Гильом Реньяр. — Я кому сказал, стой! Я тебя накажу, если не
будешь слушаться!