кровопролитных стычках с соседями, тоже
делалось мягким как согретый воск. И он сам,
не понимая почему, не отдавая себе отчета, готов был выполнить любую ее
просьбу.
— Виктор, — обращалась Констанция к своему
кузену, — я хочу, чтобы ты покатал
меня верхом.
И уставший Виктор, только что въехавший во
двор дома, вновь вскакивал в седло,
подхватывал Констанцию на руки и катал ее вокруг дома. Или весело, с гиканьем
они
мчались по полям, гоняясь за каким-нибудь зайцем.
— Виктор! Виктор, поймай
его! — радостно кричала девочка, вцепившись обеими
руками в гриву коня.
Мы его не догоним, Констанция, он слишком
быстрый.
— А разве твой конь не
быстрый? Виктор похлопывал коня по шее.
— Мой конь самый лучший и
самый быстрый во всей округе. Но даже он не может
догнать зайца. Видишь, как он петляет по полю?
— Такой маленький, а так
быстро бегает! — изумлялась Констанция. Виктор смеялся.
— Заяц не бегает,
Констанция, а прыгает, поэтому так быстро несется.
— Тогда поехали к ручью, я
хочу посмотреть на рыб.
— Нет, Констанция, мой конь
устал, к ручью мы поедем завтра.
— А можно, Виктор, я поеду
туда с Жаком или Клодом?
— Думаю, они не смогут тебе
отказать.
Виктор склонял голову и целовал девочку в
затылок.
— Зачем ты меня целуешь,
Виктор? — спрашивала Констанция.
Суровый мужчина задумывался, не зная как
объяснить свое поведение.
— Наверное, потому что я
тебя люблю, Констанция.
— Любишь? — восклицала
девочка. — А я вот не знаю, люблю тебя или нет. Иногда
мне кажется, что я тебя очень боюсь, что ты злой и страшный, а иногда мне с
тобой очень
хорошо.
— И когда же я кажусь тебе
страшным? — интересовался мужчина.
— Тогда, когда ты меня не
видишь и разговариваешь со слугами или с крестьянами.
— О, да! — восклицал
Виктор. — С этими мерзавцами надо держать ухо востро, ведь
они только и норовят сделать какую-нибудь пакость или что-нибудь стащить из
нашего
добра.
— А почему тогда ты так
злобно разговариваешь с отцом?
— Он уже слишком долго, Констанция,
живет на этом свете и слишком привык всем
распоряжаться, всем отдавать приказы. А мне уже надоело ему подчиняться, потому
что я
большой.
— Да, Виктор, ты очень большой. Но,
пожалуйста, не обижай Гильома, ведь он очень
старенький и очень хороший.
Странное дело, но все Реньяры относились к
Констанции как к самому большому
своему сокровищу. Они не отпускали ее от себя ни на шаг. Вечно при ней
кто-нибудь
находился. И если Виктор и Клод куда-то уезжали, то при ней был Жак, а если все
братья
покидали дом, то она находилась все время рядом с Гильомом.
— Почему я никуда не могу
пойти одна? — изредка возмущалась Констанция.
— Потому что ты еще очень
мала и очень красива.
— Так разве это плохо,
Гильом?
— Нет, это очень хорошо, но
тебя могут украсть, ведь вокруг очень злые люди и они
все ненавидят нас.
— А меня за что они
ненавидят?
— Тебя? — Гильом Реньяр задумался,
раскачиваясь в старом резном кресле. — Тебя,
Констанция, они ненавидят за то, что ты тоже Реньяр, что ты одна из нас.
— Какие же они плохие и
злые!