—    А теперь принеси пистолеты.

Слуга с недоумением посмотрел на своего господина, но не посмел ослушаться. Были
поданы пистолеты, хранящиеся в том же шкафу.

Старик осмотрел их и положил рядом с собой на низенький столик.

—    А теперь позови Констанцию.

—    Она еще, наверное, спит, мой господин.

—    Я тебе сказал позови, — рука старика дрогнула. Слуга стремглав бросился
исполнять приказание. И вскоре Констанция, опустив голову, стояла перед Реньяром.

—    Констанция, мне рассказали ужасные вещи.

—    Что вам рассказали? — девушка сама того не замечая, залилась краской.

—    Значит, это правда, — дрогнувшим голосом произнес Гильом Реньяр. — Но
неужели ты, Констанция, моя любимица, моя воспитанница, забыла то, о чем я тебе
столько раз говорил?

—    Нет, я все помню, — воскликнула девушка.

—    А мне кажется, ты забыла, что Абинье — наши заклятые враги. Они живут на наших
землях, на земле наших предков. И ты, Констанция, хочешь связать свою судьбу с одним
из них.

—    Да, — сказала девушка и подняла голову.

Она встретилась взглядом с Гильомом Реньяром, но не опустила голову. А в глазах
старика она не нашла упрека, но в них не было ни сострадания, ни сочувствия.

Старик смотрел на девушку абсолютно спокойно. Казалось, его душа находится где-то
очень далеко. Наконец, он хлопнул своей иссохшей ладонью о подлокотник

Кресла.

—    Значит ли это все, что ты любишь Филиппа Абинье?

—    Да, — вновь ответила девушка.

—    Я даже никогда не мог представить, что подобное может случиться. Даже в
страшном сне такое мне не могло привидеться, что мой враг будет мужем Констанции,
что она будет просить за него.

—    Гильом! Гильом! — вдруг воскликнула Констанция и упала на колени.

Она целовала старческую руку, чувствовала, как дрожат старческие пальцы Гильома
Реньяра.

— Пощади! Пощади Филиппа, он ни в чем не виноват! Ни в чем! Если Виктор убьет
его, то и мне не жить! Без него мне ничего не надо, я умру.

—    Успокойся, моя девочка, — Гильом Реньяр положил левую руку на плечо
Констанции, — успокойся, может быть, это и к лучшему.

Констанция подняла голову и посмотрела в лицо Гильома Реньяра. Тот улыбался чему-
то потаенному, чему-то, что было известно только ему одному и недоступно всем
остальным.

— Позови слугу, — тихо произнес старик. Констанция вскочила на ноги, выбежала на
лестницу и позвала слугу.

—    Позови моих сыновей.

Когда прибежал слуга, старик попросил, чтобы он подал ему Библию.

Книга легла ему на колени. Старик раскрыл ее и несколько минут водил ладонями по
страницам. Пальцы дрожали, старик даже не пытался прочесть, что там написано. Ведь он
уже почти ничего не видел, его глаза слезились, а губы дрожали.

Наконец, в комнату вошли сыновья и, став у стены, склонили головы.

—    Ты звал нас, отец? — спросил Виктор.

—    Да, я хочу, чтобы вы знали, кто пока еще в этом доме хозяин.

Виктор, вскинув голову, бросил на отца презрительный, полный негодования взгляд.

—    Так вот, пока я жив, хозяин тут я, — внятно произнес старик и, взяв пистолет,
положил на раскрытую Библию. — И пока я жив, вы будете подчиняться моим приказам.