А перед девушкой открывались такие перспективы, о которых она даже не могла и
мечтать. Старая графиня окружила ее заботой и богатством. Но куда было деть
Констанции свои мрачные мысли?! Онинеотвязно посещали ее прелестную головку и
казалось, ничто не могло стереть из ее памяти образ Филиппа. Все напоминало о нем — и
пронзительный свист осеннего ветра в голых кронах деревьев, и блеск речной воды, и
даже сны.

День проходил за днем, а боль все не унималась.

Графиня Аламбер была очень обеспокоена состоянием своей внучки. Старая женщина
понимала, что невозможно заставить человека забыть о потере любимого. Но и сидеть
сложа руки она не собиралась, нужно было что-то делать.

— Время лечит все, — любила говорить старая женщина.Но эта мудрость не подходила
для Констанции. Молодость позволяет быстро забывать о несчастьях, но и делает сильнее
переживания, заставляет страдать с большей болью в сердце.

И Констанция просто с упоением отдавалась этой боли. Ей словно доставляло
удовольствие мучить себя воспоминаниями.

И вот однажды, когда уже зиму сменила весна и графиня Аламбер окончательно
уверилась в том, что не сможет сама справиться с бедой своей внучки, она, наконец,
решилась отправиться в Париж ко двору .К тому же, некоторые дела требовали ее
безотлагательного визита в столицу.

Констанция на удивление не стала возражать против отъезда из Мато. Нет, она не
надеялась найти в Париже забвение, ей хотелось увидеть мир во всей его красе. На этот
раз сборы были основательными и долгими. Графиня Аламбер боялась оставить в Мато
хоть одну нужную вещь, ей казалось, что в пути и в столице все может пригодиться. Если
бы она могла, то упаковала бы в дорожные саквояжи и сам дворец со всеми вещами,
находившимися в нем. Дворецкий только качал головой, глядя на багаж, готовый к
отправлению.

И вот наступил день прощания.

Констанция гуляла по парку. Голые деревья, темная вода — весна больше походила на
осень, а осень напоминала девушке о ее беде. Зеркально ровный пруд и беседка на его
берегу. В последнее время Констанция часто любила бывать тут. Она любила устроиться
на скамейке, укутавшись в теплую шаль, и читать книги. Ей нравилось мысленно
переноситься далеко от Мато, где шла такая не похожая на ее жизнь. Живя в доме
Реньяров, Констанция почти не читала, да и книг в этом доме кроме Библии не было. А
тут перед девушкой вдруготкрылся новый, чудесный мир, полный приключений и
выдумки. И тогда Констанции маленький пруд казался океаном, а дворец ее бабушки
наполнялся вельможами со звучными именами. Ведь Констанции никогда не приходилось
видеть ни Версаль, ни столичные дворцы знати. Дворец в Мато был прекрасен, но его
обстановка, лепные украшения, росписипришли к девушке из другого времени и мало
соотносились с последней модой.

» Неужели, такое может быть? — задумывалась Констанция, листая страницы
книги. — Неужели люди живут такой жизнью?«

Констанция стояла под высоким сводом белой беседки на берегу пруда и понимала, что
ее ждет новая жизнь, похожая больше на фантазию, чем на правду. Но девушка еще не
понимала, что привыкнув бороться за свою независимость, она, возможно, окажется
беспомощной, столкнувшись не с открытыми угрозами, а с интригами и дворцовыми
происками.

Ей казалось, что умение скакать верхом и умение владеть пистолетом решают все.

Но дамы при королевском дворе не ходят, заткнув пистолеты за пояс и не могут
выстрелить в своего обидчика.Там оскорбление всегда облечено в изящную словесную
обертку и больше походит на дружескую шутку. Но ненависть и любовь не делаются от
этого слабее. Констанция еще не знала, а лишь очень смутно догадывалась о той жизни,
которая ей предстояла, почерпнув оней только кое-какое представление из книг.