—    С чего ты взяла?

—    Так все говорят.

—    Но ведь мать тебе еще ничего не говорила.

—    Об этом всегда молчат до самого последнего дня, — Колетта вновь обернулась,
чтобы удостовериться, занята ли мать разговоромс управляющей или освободилась. —
Так это правда или нет?

В глазах девушки была мольба. Констанции и самой не хотелосьпризнавать, что ей
известно далеко не все. Она напустила на себя осведомленный вид и многозначительно
произнесла:

—    Ну, в общем-то да, правда, я не могу всего сказать.

—    Так это правда! — закричала Колетт и от радости даже запрыгала.

Мать на мгновение прервала разговор с управительницей и строго посмотрела на дочь.
Та тут же присмирела и лишь только мать отвлеклась, она привстала на цыпочки и
зашептала на ухо Констанции:

—    Ну скажите, мадемуазель Аламбер, я умоляю вас! Я просто сгораю от любопытства!

—    Я бы и рада тебе сказать, но я не знаю сама, — Констанция развела руки.

— Да нет же, вы знаете! Вы все просто сговорились против меня, наверное, он просто
урод! — и лицо девушки сделалось плаксивым.

—    Да нет же, дорогая моя, я в самом деле ничего не знаю.

—    Но почему, вы же не просто так приехали вместе с моей матерью?

—    Поверь мне, — Констанция взяла девушку за плечи и заглянула ей в глаза, — я бы
обязательно сказала, кто твой будущий муж, если бы знала.

—    Но ведь вы приехали вместе.

—    Твоя мать держит это пока в секрете и никому не говорит о твоем будущем муже.
Надеюсь, это будет достойный человек, молодой и красивый, — на губах Констанции
появилась улыбка, призванная приободрить Колетту.

А та и в самом деле была вне себя от любопытства, ей не терпелось узнать, что ждет ее
впереди, кто ее будущий муж. У нее и в мыслях не было противиться матери. Жизнь в
пансионе настолько опротивела девушке, что она была готова на любого мужа, лишь бы
он не был последним уродом и калекой.

Это так позабавило Констанцию, что она рассмеялась.

—    Да успокойся же ты, дорогая, вот сейчас освободится твоя мать, может быть, скажет
тебе, если ты ее хорошенько попросишь.

—    Она не скажет, — зажмурилась Колетта, — я ее хорошо знаю.

—    Значит, в этом есть какой-то смысл, — пробовала оправдать мадам Дюамель
Констанция.

—    Ну почему? — недоумевала Колетта. — Ведь это же ничего не изменит, я же не
собираюсь ей противиться.

Неизвестно, как далеко зашел бы этот разговор, и может быть, Констанция, вспылив,
сказала бы, наконец, что с подобными расспросами следует приставать не к ней, а к мадам
Дюамель, но Франсуаза уже освободилась и заспешила к дочери.

—    Дай-ка я еще обниму тебя! Но Колетта уже не так радостно бросилась навстречу
матери.

—    Это правда, что меня отдают замуж?

—    Да, — спокойно сказала Франсуаза Дюамель.

—    А за кого?

—    Ты не догадываешься?

—    Откуда мне знать? — в глазах девушки стояли слезы. — Ну скажи мне, мама!

—    Придет время — узнаешь.

—    Сколько мне ждать, хотя бы?

—    Недолго, — ушла от ответа на вопрос Франсуаза.