— С чего ты взяла?
— Так все говорят.
— Но ведь мать тебе еще
ничего не говорила.
— Об этом всегда молчат до
самого последнего дня, — Колетта вновь обернулась,
чтобы удостовериться, занята ли мать разговоромс управляющей или освободилась.
—
Так это правда или нет?
В глазах девушки была мольба. Констанции и
самой не хотелосьпризнавать, что ей
известно далеко не все. Она напустила на себя осведомленный вид и
многозначительно
произнесла:
— Ну, в общем-то да,
правда, я не могу всего сказать.
— Так это правда! —
закричала Колетт и от радости даже запрыгала.
Мать на мгновение прервала разговор с
управительницей и строго посмотрела на дочь.
Та тут же присмирела и лишь только мать отвлеклась, она привстала на цыпочки и
зашептала на ухо Констанции:
— Ну скажите, мадемуазель
Аламбер, я умоляю вас! Я просто сгораю от любопытства!
— Я бы и рада тебе сказать,
но я не знаю сама, — Констанция развела руки.
— Да нет же, вы знаете! Вы все просто
сговорились против меня, наверное, он просто
урод! — и лицо девушки сделалось плаксивым.
— Да нет же, дорогая моя, я
в самом деле ничего не знаю.
— Но почему, вы же не
просто так приехали вместе с моей матерью?
— Поверь мне, — Констанция
взяла девушку за плечи и заглянула ей в глаза, — я бы
обязательно сказала, кто твой будущий муж, если бы знала.
— Но ведь вы приехали
вместе.
— Твоя мать держит это пока
в секрете и никому не говорит о твоем будущем муже.
Надеюсь, это будет достойный человек, молодой и красивый, — на губах Констанции
появилась улыбка, призванная приободрить Колетту.
А та и в самом деле была вне себя от
любопытства, ей не терпелось узнать, что ждет ее
впереди, кто ее будущий муж. У нее и в мыслях не было противиться матери. Жизнь
в
пансионе настолько опротивела девушке, что она была готова на любого мужа, лишь
бы
он не был последним уродом и калекой.
Это так позабавило Констанцию, что она
рассмеялась.
— Да успокойся же ты,
дорогая, вот сейчас освободится твоя мать, может быть, скажет
тебе, если ты ее хорошенько попросишь.
— Она не скажет, —
зажмурилась Колетта, — я ее хорошо знаю.
— Значит, в этом есть
какой-то смысл, — пробовала оправдать мадам Дюамель
Констанция.
— Ну почему? — недоумевала
Колетта. — Ведь это же ничего не изменит, я же не
собираюсь ей противиться.
Неизвестно, как далеко зашел бы этот
разговор, и может быть, Констанция, вспылив,
сказала бы, наконец, что с подобными расспросами следует приставать не к ней, а
к мадам
Дюамель, но Франсуаза уже освободилась и заспешила к дочери.
— Дай-ка я еще обниму тебя!
Но Колетта уже не так радостно бросилась навстречу
матери.
— Это правда, что меня
отдают замуж?
— Да, — спокойно сказала
Франсуаза Дюамель.
— А за кого?
— Ты не догадываешься?
— Откуда мне знать? — в
глазах девушки стояли слезы. — Ну скажи мне, мама!
— Придет время — узнаешь.
— Сколько мне ждать, хотя
бы?
— Недолго, — ушла от ответа
на вопрос Франсуаза.