Брови Эмиля поползли вверх. Он, не говоря ни слова, принялся застегивать перевязь
шпаги.

—    Ты говоришь, еще?

—    Да, еще, — мадемуазель Аламбер перевернулась на живот и посмотрела на Эмиля.

Тот выглядел, словно проворовавшийся торговец. Руки его слегка дрожали, глаза

бегали.

—    Ты чем-то обеспокоен, Эмиль?

—    Ну как же, ты просишь еще, а я понимаю, это невозможно. Ведь не могу же я быть
бесконечным любовником? Таких, моя дорогая, вообще не бывает на свете.

—    Но я хочу, — попросила Констанция, уже издеваясь над Эмилем. Тот нахмурился.

—    Да ладно, Эмиль, я пошутила. Я очень счастлива и поэтому хочу улыбаться.

Улыбнулся и шевалье де Мориво.

—    Что ж поделаешь, — развел он руками, — все хорошее когда-нибудь кончается. Но
это не последняя наша встреча.

—    Раньше ты никогда не думал о подобном, — напомнила ему Констанция.

—    Раньше и ты не говорила о подобных вещах.

—    Все когда-нибудь случается впервые, — проговорила женщина.

—    Ты не устала? — участливо осведомился Эмиль, глядя на то, как Констанция трет
себе виски.

—    Я еще хочу поговорить с тобой.

—    Извини, дорогая, мне некогда, я должен спешить.

—    А когда мы увидимся еще, Эмиль? Тот задумался.

—    Может быть, завтра?

—    Завтра? — переспросил Эмиль де Мориво. — Завтра я не могу.

—    Ну что ж, давай тогда в понедельник. Эмиль де Мориво что-топрикинул в уме и
отрицательно качнул головой.

—    В понедельник тоже не получается.

—    Тогда вторник, — Констанция старалась, чтобы ее голос звучал ровно и в нем не
проскакивали нотки раздражения.

—    Вторник, вторник. — повторял Эмиль, но вновь вынужденбыл развести
руками, — и во вторник ничего не получится.

—    Тогда среда, — растягивая гласные, проговорила Констанция.

— Я думаю, мы и так встретимся, даже не договариваясь заранее, — наконец
подытожил Эмиль де Мориво, поправляя парик.

Музыкант все так же меланхолично перебирал струны, словно неслышал разговор
любовников. Констанция пыталась перехватить взгляд Эмиля, но тот упорно отворачивал
голову.

—    Скажи мне, — попросила Констанция, — у тебя есть кто-нибудь еще?

Немного помявшись, Эмиль промямлил:

—    Нет, ты одна. Почему ты вдруг об этом спрашиваешь?

—    Ты какой-то странный сегодня.

—    Что ж, иногда бывает, много дел, много забот.

—    Ты даже не хочешь, Эмиль, назвать день нашей встречи.

—    Я не могу этого сделать, потому что не свободен как ты, — Эмиль впервые за этот
день пристально посмотрел на Констанцию, как бы желая запомнить ее надолго такой,
обнаженной, лежащей на кровати.

Констанция инстинктивно отпрянула от этого взгляда и прикрылась простыней.

—    Ты чего-то боишься?

—    Нет, ведь мы никогда не говорили, что любим друг друга.

—    Ты о чем?

— Я не желала бы, чтобы ты встречался со мной из жалости, — сказала мадемуазель
Аламбер.