—    Подумаю. Предложение твое довольно соблазнительно, но онопотребует от меня
больших усилий.

—    Анри, о чем ты говоришь? Когда это соблазнить женщину было для тебя огромным
трудом?

— Я старею, Констанция, — развел руками Анри, — тебе тоже не удалось удержать
Эмиля.

— Перестань говорить об этом, — зло сверкнув глазами, воскликнула мадемуазель
Аламбер.

—    По-моему, ты сама первая завела об этом разговор. Я, живя тут, в провинции, совсем
забыл обо всех вас. Меня теперь занимает совсем другое. Я созерцаю небо, деревья,
спокойную воду.

—    И в промежутках между созерцаниями, конечно же, охотишься за птицами.

—    Нет, за одной птичкой, Констанция, она великолепна.

—    И конечно же, замужем.

—    Для меня это не препятствие, даже вселяет в душу некоторую тревогу. Ведь
представь себе, муж может оказаться ревнивым и попытается проткнуть меня шпагой.
Умереть за любовь, Констанция, что может быть прекраснее!

—    Ты плохо кончишь, если не откажешься от замужних женщин.

—    Я ничего не могу с собой поделать, — признался Анри, — если я влюбился в
женщину, то не отступлюсь от нее до тех пор, пока она не будет принадлежать мне.

—    Неужели ты забыл, Анри, как тебе пришлось отступиться от меня?

— Ты, Констанция, другое дело, ты единственная, кто попытался убить меня прежде,
чем я стану твоим. И к тому же я не теряю надежды завладеть твоим телом.

—    Уж не это ли условие ты хочешь мне выставить взамен за услугу?

—    Я еще подумаю, заниматься ли мне твоей воспитанницей или продолжить охоту на
птиц.

—    Ну я прошу тебя, Анри, — взмолилась Констанция, — я не могу допустить, чтобы
эта бедная девочка досталась невинной в руки этому чудовищу. Она должна сперва узнать
настоящую любовь, почувствовать нежность, ведь ты умеешь это делать, Анри.

—    Ты так говоришь, Констанция, словно желаешь ей добра.

—    А я и желаю.

—    Мне не очень верится в это. Ты ослеплена ненавистью. Я подумаю до вечера, все
зависит от поведения моей птички. Если она сегодня же попадет в мои силки — то я поеду
с тобой в Париж.

ГЛАВА 12

Когда стемнело и гонг возвестил о начале ужина, все собрались в гостиной дома
графини Лабрюйер.

Констанция Аламбер, сославшись на отсутствие аппетита, не селак столу, а
обосновалась возле клавесина и пока все ели горячее, онавысоким голосом услаждала
слух собравшихся.

Сновали лакеи, разносились кушанья, а Констанции и в самом деле не хотелось есть.
Она была настолько взволнованна, что совершенно забыла о потребности в еде и питье.
Но когда она закончила петь очередную песню, она ощутила жажду.

—    Я передумала, — сказала Констанция, подсаживаясь к столу. — Немного фруктов и
бокал легкого вина вполне меня устроят.

Графиня Лабрюйер, сидевшая во главе стола, склонила набок голову.

—    Люди всегда поступают подобным образом, только жаль, мадемуазель Аламбер, что
вы не попробовали тушеное мясо, оно было великолепным.

—    Я с удовольствием бы приняла участие в пиршестве, но, простите, у меня совсем нет
аппетита.