—    Так помоги бедной девушке. Неужели ты хочешь, чтобы она досталась невинной
этому чудовищу Эмилю де Мориво?

—    Раньше ты не считала его таковым.

—    Чудовищами, Анри, не рождаются, ими становятся.

— Только письмо, Констанция, только письмо. Колетта спросонья что-то
пробормотала и открыла глаза. Было ясно, что она еще не соображает, где находится.

Констанция подошла к своей воспитаннице и взяла ее за руки.

—    Ты помнишь, что обещала написать письмо Александру?

—    Ой!

—    Вот видишь, только учти, письмо должно быть немного сдержанным.

—    А ты поможешь мне, Констанция?

— Я не могу, — уклончиво отвечала мадемуазель Аламбер, — но я думаю, виконт
поможет тебе не хуже, чем я.

Глаза Колетты загорелись.

—    Давайте, мадемуазель, — и Анри предложил ей руку, — чернила и бумага у вас
найдутся?

—    Конечно, я запаслась всем необходимым, мне же нужно каждый день писать.

— Спокойной ночи, Констанция, — бросил через плечо Анри, входя в спальню
Колетты.

Девочка сначала хотела запереть спальню на задвижку, но потом передумала, это
выглядело бы немного нескромно.

—    Но здесь нет стола.

Колетта отыскала бумагу и чернила, потом прихватила толстую книжку, легла на
кровать и приготовилась писать под диктовку. Ноги в белых кружевных чулках она
согнула в коленях и весело болтала ногами.

—    Дорогая мадам!

Колетта удивленно посмотрела на виконта, тот тут же спохватился.

—    Ах, да, пиши: «Дорогой месье!» или как ты его там называешь.

—    Шевалье, — подсказала Колетта.

—    Ну да, «Дорогой шевалье! Я помню нашу последнюю встречу.»

—    Вы знаете о ней?

—    Но вы же встречались? — раздраженно воскликнул виконт.

^{—    Да}.

— Значит, последняя встреча была? Колетта старательно записывала, стараясь не
делать ошибок.

А виконт продолжал:

—    «.Я помню ваш образ, чудесный и манящий.» Колетте сперва показалось, что эти
слова скорее бы подходили для обращения к женщине, но спорить с таким искушенным в
делах любви человеком как виконт ей не хотелось и поэтому она записала все буквально.

Виконт смотрел на пухленькие ножки, затянутые в кружевные шелковые чулки,
смотрел, как девушка сгибает и разгибает пальцы ног, словно пытаясь пощекотать себе
ступни. Это зрелище умилило его.

—    «. Только сейчас я понимаю, насколько была холодна к вам и не могу простить
себе, что не дала волю чувствам. Ваш образ, дорогой шевалье, преследует меня, и я
понимаю — любовь разбила мое сердце».

Колетта старательно выводила букву за буквой, строчки получались ровными, даже
несмотря на то, что девушка писала, лежа в постели. Она так увлеклась своим занятием,
что не заметила, как виконт Лабрюйер подошел к ней и опустился рядом на постель.

Колетта вздрогнула лишь когда виконт придержал рукой ее ноги.

—    Ты не даешь мне сосредоточиться, — объяснил свое поведение Анри, — пиши
дальше: .«Ваш образ преследует меня по ночам, и я ничего не могу с собой поделать.