Александр чувствовал, как дрожь проходит по его телу, как то вспыхивает, то гаснет
свет в его глазах. Он видел, как изгибается Алиса, как все сильнее и сильнее сжимает его
ру^ку.

Наконец, вздох облегчения вырвался из ее горла, и она до боли сжала кисть молодого
человека.

ГЛАВА 4

Графиня Лабрюйер сидела за столом на террасе и как всегда дремала. Слуги
сервировали стол к завтраку, раннее утро наполняло воздух щебетом птиц и свежестью. В
ворота с грохотом въехала карета.

Проснувшись от этого звука, графиня еще долго не могла сообразить, что же
происходит. Она опомнилась, лишь когда перед ней предстали баронесса Дюамель и граф
де Бодуэн. Но сообразительности старой графини хватило ровно настолько, чтобы
посчитать, что она заснула за игрой в карты и ее компаньоны ушли играть в другое место.

—    А где же все? — спросила графиня.

— Вы помните меня? — баронесса Дюамель встала так, чтобы графиня Лабрюйер
могла ее лучше рассмотреть.

—    Ну как же, я помню вас, — без тени смущения сообщила графиня, — вы приехали из
Парижа.

—    Да-да, я баронесса Дюамель, а со мною граф де Бодуэн, — представила баронесса
своего спутника.

—    Ах, да, вы тоже приехали из Парижа, — улыбнулась старая женщина графу де
Бодуэну. — Я хорошо помню вас.

Граф не стал разубеждать ее, наверняка зная, что та видит его впервые.

—    Как вы добрались, баронесса?

—    Спасибо, отлично.

—    У вас ко мне какое-нибудь дело?

—    Я приехала, чтобы забрать свою дочь Колетту.

—    Ах, да, Колетту.

—    Она гостит у вас, — на всякий случай напомнила баронесса.

—    Чудесная девушка, такая красивая, такая молодая и такая смышленая.

Последнее замечание привело баронессу в трепет, ведь именно смышленость и не

давала ей покоя все последние дни.

На террасе стоял дворецкий с каменным выражением лица. Он мог бы рассказать
матери много интересного о ее дочери. Но в обязанности дворецкого входит встречать и
провожать гостей, а не рассказывать об их ночной жизни.

—    Она такая прелестная, — не переставала восхищаться Колеттой графиня, смутно
припоминая лицо девушки, — вы должны гордиться ею, мадам. Воспитать такую дочь.

Но тут же взгляд графини остановился на Армане. Тот не спешил объяснять причину
своего появления, а допытываться самой графине не было большой нужды. Она вполне
была согласна в душе с тем, что Арман может быть любовником баронессы Дюамель. И
это удержало ее от лишних расспросов.

—    Где моя дочь? — как можно более ласково поинтересовалась баронесса, но все
равно ее голос прозвучал резко, с какими-то металлическими нотками.

—    У себя, наверное, еще спит, — графиня повернулась к дому и попыталась взглядом
отыскать окна спальни Колетты.

—    А где ее комната?

—    Дворецкий проводит мадам.

Дворецкий, не меняя выражения лица, а только сдобрив его улыбкой, повел баронессу
в дом. Он остановился у самой двери спальни Колетты и несколько раз стукнул. Оттуда не
раздалось ни звука.