— А если мне попробовать
украсть чужое счастье, взять его — и не вернуть?
Ты, Анри, завидуешь Эмилю, так стань на его
место, ведь Колетта обязательно
послушает тебя, потому что ты лучше шевалье де Мориво, знатнее и богаче его. Ну
чем не
завидная партия для юной баронессы Дюамель? Девушка, способная заставить
Виконта Лабрюйера изменить свой прежний образ
жизни. Никакая знатная дама
похвастаться подобным просто не в состоянии.
Только одно предчувствие новой авантюры
возбудило Анри. Снова появлялся смысл в
его жизни.
— Значит так, —
окончательно решил он для себя, — завтра с утра я отправляюсь к
Колетте и предлагаю ей покинуть Париж вместе со мной. И пусть только попробует
мне
отказать! У нее не хватит на это духа.
Виконт Лабрюйер подошел к зеркалу и заглянул
в глаза своему отражению.
— Так значит, женитьба,
Анри? Не хватит же у тебя наглости бросить потом
несчастную девушку? Чего-чего, а подлости в своей жизни ты пока еще не
совершал, во
всяком случае, больших. Итак, главное ошарашить ее неожиданным предложением и
тогда, схватив за руку, потащить из дому.
Анри пробовал улыбнуться, но ничего из этого
не получилось.
— Не улыбка, а оскал, —
пробормотал виконт и прикоснувшись пальцами к уголкам
губ, немного приподнял их вверх. — Вот так, запомни это, тебе пригодится
обольстительная улыбка, противостоять которой не сможет ни одна женщина.
— Жак! — позвал Анри.
Никто не ответил.
— Ах да, я же отпустил его.
Ничего, завтра отыщется.
Хоть небо уже налилось розовым светом, Анри
лег с постель.
— Пара часов освежающего сна, и я вновь готов
к бою. Вот только вино немного
кружит голову, но и это пройдет.«Женщины и вино — вот два главных порока», —
вспомнились виконту где-то услышанные слова. — Какой только святоша их
Придумал?! Для того, чтобы потом укорять
настоящих мужчин? Хотя нет, —
приостановился Анри, — женщин не придумывал никто, кроме бога, а вот вино —
чисто
человеческое изобретение. Но одно прекрасно дополняет другое. Ведь после кружки
прекрасного вина перестаешь замечать морщины на лицах женщин, да и сам
молодеешь.
Мир кажется тогда прекраснее. Только одно плохо — наутро всегда болит голова.
Но так
происходит с каждым удовольствием, за него следует платить. И хочется одного —
чтобы
эта плата была как можно меньше и не так обременительна «.
Анри показалось, кровать исчезает под ним и
тело зависает в воздухе. Но он решил, что
открывать глаза из-за такой мелочи не стоит, и медленно погрузился в сон.
Он знал, если настроит себя, то не проспит.
Два часа, не больше, определил для отдыха
Анри и проснулся к точно назначенному времени.
Первым желанием было позвать Жака, но он
вспомнил, что тот еще не возвращался и
одеваться пришлось самому.
Недолгие сборы, нарядный камзол, деньги — и
вот виконт Лабрюйер уже сидел в седле.
Никогда еще в жизни он не чувствовал себя настолько бодрым и решительным. Он и
тени
сомнения не допускал в свою душу.
» Главное, не останавливаться и действовать
наверняка, — решил он. — Чем
сумасброднее и неожиданнее предложение, тем скорее соглашаются на него женщины
«.
Но не успел виконт еще дернуть поводья своего
коня, как к нему приблизились двое
молодых людей в форме гвардейской школы — в темно-синих, почти черных плащах,
украшенных серебряными крестами.
— Виконт Лабрюйер? —
спросил тот из них, который казался старшим.
— Да, господа.
— Барон Ришардье, маркиз
Обиньяк, — представились молодые люди. Виконт кивнул.
— Очень приятно, чем
обязан?