— Я вам завидую, — ехидно
замечал король Витторио, — думаю, со временем ваше
чувство переменится.
— Никогда, ваше величество,
я останусь верна своей любви.
— Вы родите ребенка и ваше
чувство переменится.
— Нет, ваше величество, —
говорила Констанция, учтиво кланяясь королю.
Уже все при дворе знали, ни для кого не
являлись секретом чувства короля, все
удивлялись только одному, как стойко держится молодая графиня де Бодуэн.
— Арман, Арман, что-то надо предпринять, —
все чаще и чаще говорила жена,
обращаясь к мужу.
Арман пожимал плечами.
— Дорогая Констанция, что я
могу сделать?
— Не знаю, не знаю,
дорогой, увези меня отсюда, увези в Париж.
— В Париж? — мечтательно
произносил Арман. — Но кто меня отпустит? Король
требует моего присутствия каждый день. Он постоянно дает мне распоряжения,
приказания, чтобы я следил то затем, то за другим. Я не могу отлучиться от
двора даже на
день, а ты говоришь о Париже. Это невозможно!
— Дорогой, но ведь все
может погибнуть, наше счастье может рухнуть, ведь оно и так
довольно хрупко.
— Что ты, дорогая, я
никогда тебя не брошу, я же тебе об этом тысячу раз говорил.
— Я хочу тебе верить,
Арман, хочу, но не могу, силы покидают меня, выдержка мне
уже изменяет. Мне кажется, я сорвусь и скажу что-нибудь очень дерзкое королю.
— Не надо, что ты, дорогая,
ведь он же король, а мы всего лишь его подданные, всего
лишь придворные. Власть ему дана самим богом.
— Не говори глупостей,
Арман, он такой же человек как ты или я. Он так же
переживает, точно так страдает, а может быть, гораздо сильнее.
— Да, дорогая, король
страдает.
— И ты, Арман, хочешь
сказать, что не знаешь, почему?
Граф де Бодуэн рассеянно пожимал плечами и
старался избегать подобных разговоров,
покидая комнату, в которой сидела за рукоделием его молодая жена.
Старая графиня де Бодуэн все чаще и чаще
смотрела на свою невестку с нескрываемым
интересом, ожидая, когда же наконец произойдет падение, когда же, наконец, эта
парижская гордячка не выдержит и сдастся. Ведь она, графиня де Бодуэн, не
смогла бы
выдержать подобной пытки и уже давным-давно оказалась бы в постели короля. И
это
злило старую женщину еще больше.
— Мне кажется, ты плохо
спала, — обращалась графиня де Бодуэн к своей невестке
почти каждое утро
— Нет, я спала хорошо, —
кротко отвечала Кон станция.
— Тогда почему ты так
бледна, почему у тебя под глазами появились круги?
— Не знаю, не знаю, —
отвечала Констанция, — может быть, просто мне нездоровится,
немного побаливает голова.
— Сегодня мы приглашены ко
двору, ты пойдешь?
— А почему бы и нет, — вскидывала голову
Констанция, — если буду себя
чувствовать сносно, обязательно пойду.
— А вот я бы на твоем
месте, голубушка, сидела дома.
— Почему я должна сидеть
взаперти?
— А потому, дорогая, что
из-за тебя у моего сына могут быть неприятности.
— Как это из-за меня?! —
восклицала молодая женщина.
— Король может его
невзлюбить и отправить куда-нибудь очень далеко с каким-
нибудь опасным поручением.
— Нет-нет, Арман должен
быть со мной, — беспокоилась Констанция.
Чувствуя, что подобные разговоры досаждают
Констанции, старая графиня де Бодуэн
все чаще и чаще заговаривала с ней на подобные темы, изводя Констанцию. Та
старалась