— Я прошу тебя, Арман, прошу, не оставляй. Констанция, поняв, что муж не хочет
слышать ее слова, взяла Армана за плечи и легонько встряхнула:

—    Арман, ну я прошу тебя, прошу. Не оставляй меня, возьми меня с собой.

—    Нет, — оторвав флейту от губ, резко бросил Арман и отошел от Констанции к
окну. — Это приказ короля, и я не могу ослушаться.

—    Но, Арман, ты не его раб. Ты свободный человек, ты мой муж и отец моего сына.
Ведь ты сам хотел, чтобы я жила не у себя на родине, а вместе с тобой. Я послушно
поехала вслед за тобой и оказалась в Пьемонте, а теперь ты хочешь бросить меня здесь.
Ты же клялся, что всегда будешь рядом со мной. Всегда, всегда.

Констанция припала к груди своего мужа, а тот боялся посмотреть ей в глаза.

—    Я, Арман, ношу твою фамилию, я под сердцем выносила твоего ребенка, наконец, я
люблю тебя. А ты? Ты? Констанция схватила Армана за отвороты шелкового халата и
привлекла к себе. Но граф де Бодуэн отворачивал голову, прятал свой взгляд.

Две тени, мужская и женская, то сливались, отражаясь на старинной шпалере, то
расходились в разные стороны.

Пламя большого камина колебалось, выхватывая флейту, напряженно сжатую руку,
закинутую голову с мольбой во взгляде, сверкающее ожерелье на шее Констанции.

—    Арман, я прошу тебя, одумайся. Ведь твой отъезд принесет только несчастье.

—    Я не могу, не могу, — заученно повторял граф. — Это приказ короля, и ослушаться
я не вправе.

—    Если ты больше не любишь меня, Арман, то по крайней мере, хотя бы защити меня,
как свою жену.

— Ну что ты, дорогая, — надломленным голосом произнес граф де Бодуэн. — Я
люблю тебя, люблю, Констанция. Неужели ты этого не понимаешь?

—    Арман, я все прекрасно понимаю. Вдруг граф де Бодуэн вздрогнул и напрягся. Он
услышал приближающиеся решительные шаги в соседней комнате. Граф отстранился от
Констанции и поспешил к двери. Констанция с досадой поморщилась, а граф де Бодуэн,
подойдя к двери, грозно закричал:

Если вы хотите войти, то входите! Что вы медлите и топчетесь на пороге.

Он схватился за массивную бронзовую ручку и дернул дверь на себя.

В дверном проеме в черной шляпе темным силуэтом на фоне пылающих свечей стоял
король Пьемонта Витторио.

Граф де Бодуэн вздрогнул и отшатнулся. С его уст готовы были сорваться слова
извинения, но король опередил своего подданного.

—    Благодарю за приглашение, граф де Бодуэн. Король переступил порог.

— Ваше величество, — дрожащими губами зашептал Арман, — входите, ваше
величество. Простите меня.

Арман склонился в низком поклоне.

А Констанция, увидев короля, прикусила губу, поспешно оправила полы своего
шелкового халата и тоже поклонилась.

На губах короля Витторио появилась улыбка. Он был явно обрадован произведенным
эффектом, он понимал, что ни граф де Бодуэн, ни его прекрасная жена не ожидали визита,
тем более в столь позднее время.

— Ваше величество, простите, — засуетилась Констанция, оглядывая свой халат и
пытаясь запахнуть расходящиеся полы.

— Нет-нет, графиня, — перебил ее король, — это вы должны простить меня, я
нарушил ваш покой и ворвался в ваш дом.

Граф де Бодуэн отступил к стене, с изумлением глядя то на короля, то на свою супругу.

—    Я слышал, как вы играли, — сказал король, снимая шляпу с лихо заломленными
полями и сбрасывая темный бархатный плащ, — мне понравилась музыка, она
взволновала мое сердце.