хлеставшие по лицу. Наконец, он увидел белеющий в темноте загородный дворец короля
Пьемонта Витторио и, натянув поводья, остановил лошадь.

Некоторое время граф де Бодуэн, подставляя разгоряченное лицо струям дождя,
покачивался в седле, потом, как бы превозмогая боль, соскочил на землю. Медленно,
держа коня за повод, он побрел к железной ограде. Ворота были заперты.

Граф де Бодуэн наконец-то осознал всю бессмысленность своей затеи, понял, что
опоздал, хотя и ненамного на какой-нибудь час или полтора. Но этот час или полтора все
решили в его жизни. Он видел ярко освещенные окна на втором этаже, видел как
несколько раз мелькнула обнаженная Констанция и вцепившисьруками в мокрые,
холодные прутья ограды, граф де Бодуэн заскрежетал зубами, а потом зарыдал и как
маленький ребенок медленно опустился на траву, судорожно рыдая и размазывая
кулаками слезы по щекам.

—    Констанция, Констанция, Констанция, — шептал граф де Бодуэн, как будто
произнося это имя, он мог вернуть жену. — Констанция, я тебя люблю, люблю больше
всего на свете! Вернись! Вернись! Брось короля, я увезу тебя, увезу далеко из Пьемонта,
из Турина, увезу на край земли туда, где мы с тобой будем счастливы изаберем сына!

Конь, приблизившись к графу де Бодуэну, уткнулся ему в плечо. Граф де Бодуэн
испуганно оглянулся, потом встал на ноги, обнял своего коня за шею и уткнувшись ему в
гриву, пропахшую потом, продолжал шептать:

— Констанция, Констанция, я тебя люблю. Конь стриг ушами, стучал копытами о
землю и слизывал шершавым языком слезы с ладоней своего хозяина.

Констанция сидела в кресле, укутавшись в пеструю восточную шаль. Она держала в
руках бокал вина и время от времени поглядывала на короля Витторио, который смотрел
на нее взглядом, полным любви. Ей не хотелось разговаривать, она чувствовала к себе, к
своему телу, какое-то странное легкое отвращение. Всю своюжизнь она была уверена, что
настоящее удовольствие от близости с мужчиной можно испытать только тогда, когда ты
его любишь. А сейчас у Констанции появилось странное чувство, она понимала, что даже
не любя короля Витторио, ей было приятно с ним, что ее душа была против, а тело, живя
какой-то своей жизнью, тело, истосковавшееся по любви, тянулось к королю. А король
был неистов и неутомим.

«Боже, в какую пропасть я падаю! Какие злые силы разрывают мою душу и мое
существо на части! — подумала Констанция, жадно припадая к бокалу с пунцовым
вином. — За что мне такая пытка, за что такое наказание? Я предала все. Но ведь и все
предали меня! Имела ли я право так поступить? Нет, Констанция, — ответила она сама
себе и тут же горькая улыбка появилась на искусанных губах, — имела я право на
подобный поступок. Имела. И если бы богу было угодно, я поступила бы иначе. Но может
быть, он в этот моментотвернулся от меня?» Констанция поднялась с кресла, подошла к
окну и припала горячим лбом к холодному стеклу. Она видела, как за высокой решетчатой
оградой, медленно, словно привидение, словно смерть, движется всадник на белом
коне.«Кто бы это мог быть в такой проливной дождь?»— подумала Констанция, и тут ее
сердце судорожно сжалось и забилось в груди.

—    Нет, этого не может быть, — прошептала она, — а если да, то уже поздно. Поздно,
Арман, поздно.

Она прикоснулась горячими, в кровь искусанными губами к стеклу, шепча всего лишь
одно слово:

—    Поздно, поздно, поздно.

ГЛАВА 8

Не прошло и недели, как король Пьемонта Витторио принялся исполнять данные
Констанции обещания.