— Как я не приказывал?! —
громогласно кричал король. — Я сто раз говорил тебе об
этом и если еще раз ты наберешься наглости и ослушаешься своего короля, то
будешь
наказан самым жестоким образом! Пойдешь служить в армию, пойдешь служить
простым
солдатом, и там ты узнаешь, как не выполнять приказания короля!
— Все будет исполнено, ваше
величество, — оправдывался слуга, бросаясь выполнять
приказание.
— Стой! — кричал ему вслед
король. Слуга оборачивался и кланялся.
— Да что ты кланяешься как
болван!
— Я слушаю, ваше
величество.
— Пошел вон!
Слуга пятился, покидая дворец. Констанция,
слыша, как король распекает своих слуг,
злорадно улыбалась.
— Ты скоро сойдешь с ума —
и дорого тебе обойдется власть надо мной. Я превращу
тебя в простую марионетку.
Но говоря и думая это, Констанция чувствовала
жалость к королю, ведь она прекрасно
понимала, что этот большой и сильный человек болен, и его болезнь называется
любовью.
Конечно, ей как всякой женщине льстило, что ее так горячо любит король, но она
не
могла исправить саму себя, не могла исправить свой характер и полюбить в ответ
на
любовь. Ее сердце оставалось холодным, хотя тело любило короля, любило
Его страстные ласки, его неистовство. А вот
душа и разум не могли с этим смириться.
Однажды, во время чаепития, когда король
Витторио и Констанция сидели на веранде
загородного дворца в Риволи, король отставил чашку и ласково взглянув на
Констанцию,
спросил:
— Дорогая, ты себя хорошо чувствуешь?
Констанция в ответ только пожала плечами,
не проронив ни слова.
— Так ты не ответила, —
более настойчиво сказал король Витторио и дал знак слуге,
чтобы тот удалился.
Когда слуга скрылся, король Витторио взял
Констанцию за руку.
— Неужели ты всегда будешь
так холодна ко мне? Констанция вновь пожала плечами.
— Не знаю, не знаю, может
быть, пройдет время и что-нибудь изменится.
— Но почему ты такая?
— А почему ты такой? —
вопросом на вопрос ответила Констанция.
— Я — потому что люблю тебя, люблю, я уже
потерял голову, обезумел от любви,
неужели тебе это не ясно?
— Возможно, и ясно, но все
равно это ничего не меняет, — Констанция золотой
ложечкой помешивала уже давным-давно остывший кипяток.
— Может быть, что-нибудь
еще? — перевел на другую тему разговор король и, подняв
блюдо с разнообразными пирожными, предложил Констанции.
Та посмотрела на угощение, потом в глаза
Витторио и взяла пирожное.
— Если ты еще чего-нибудь хочешь, то только
попроси, — сказал король Пьемонта
Витторио, глядя в глаза Констанции. Та покачала головой.
— А мне нужен сын, — вдруг
сказал король. Рука Констанции с поднесенным ко рту
пирожным застыла в воздухе.
— Сын?! — как бы не
поверив, переспросила женщина.
— Да, да, сын, — быстро
заговорил король.
— Но ведь он будет
незаконнорожденным, — скептично усмехнулась женщина.
— А мне плевать, я могу
сделать его принцем, — король поставил блюдо с пирожным
и опустив локти на стол, оперся на кулаки, продолжая неотрывно смотреть в глаза
Констанции.
— А если родится дочь?
Король улыбнулся.
— Я думаю, будет сын.
Констанция усмехнулась.