ища ответа, почему судьба так безжалостна к ним, почему она так жестоко наказывает
их. — Констанция, Констанция. Зачем, зачем ты приехала сюда? — горько и обреченно
сказал король.

— Так было угодно судьбе, — ответила женщина, глядя на бледное лицо короля, на
горькие складки в уголках его губ.

—    Видишь, какой я?

—    Да, вижу, король.

—    Я виноват перед тобой, — сказал Витторио.

—    Нет, дорогой, это я во всем виновата, — Констанция вытащила белоснежный
накрахмаленный платок и промокнула кровь, сочащуюся из рассеченной губы короля. —
Я и только я во всем виновна. И все страдают

Из-за меня.

—    Нет, ты не права, Констанция, не думай так. Я не хочу, чтобы ты винила себя.

—    Так пусто все, — оглядевшись по сторонам, сказала Констанция, — но ты сам,
Витторио, создал вокруг себя эту пустыню. Сам.

— Да, я знаю, — кивнул головой король, — это ужасные слова. Король тяжело
вздохнул.

Констанция сокрушенно покачала головой и, отойдя на несколько шагов от короля,
прошлась по пустынному гулкому залу. Она посмотрела на закопченные стены, которые
ранее украшали прекрасные картины, на разбитые окна, расколотые рамы, на
выщербленный, взорванный паркет.

Она вспомнила, как когда-то, давно, вот здесь во время маскарада танцевала с королем
Пьемонта Витто-рио. На ее лице и на лице короля были маски, которые прятали
выражения их лиц. Констанция вспомнила взгляд короля, полный любви и желания, и на
ее губах появилась улыбка.

«Вот она плата за ту любовь. Ужасная расплата судьбы. Ужаснее не бывает». Она
посмотрела вверх, туда, где когда-то висела огромная хрустальная люстра, звенящая
тысячами отполированных камешков. Сейчас сверху свисала лишь цепь. Лепнина была
разбита и почернела от дыма.

—    Все здесь ужасно и совсем не похоже на то, что было когда-то, — сказал король, с
трудом запрокидывая голову, чтобы посмотреть на потолок.

—    Да, когда-то здесь было так хорошо. — мечтательно произнесла Констанция. —
Звучала музыка, прекрасные женщины и мужчины танцевали, сжимали друг другу руки,
заглядывали в глаза, улыбались, кокетничали. Но кто же во всем виноват? «Неужели я?
Нет-нет, я держалась до последнего, все вынудилименя пойти на подобный шаг». — Не
вини себя, — вдруг услышала Констанция голос короля, — ты ни в чем не виновна.

—    Я виновна, — Констанция опустила голову. Потом она резко обернулась и долго,
очень долго смотрела на короля. Ее губы дрогнули, и она, превозмогая самую себя,
произнесла:

—    Я люблю тебя, очень люблю, Витторио.

—    Ты любишь меня? — не веря своим ушам, повторил король.

—    Да, я люблю тебя, — Констанция подошла к нему и ладонью провела по щеке.

На глазах короля появились две большие слезинки. Констанция ладонью смахнула их и
улыбнулась.

—    Поздно. Как поздно. Но ничего не поделаешь, Витторио. Ты победил, дорогой. Я
смогла полюбить тебя. Смогла. — Но почему сейчас?.. Только сейчас?.. — каким-то
совершенно незнакомым голосом сказал король, не глядя на Констанцию.

—    Не знаю, дорогой. Так получилось. Я все время боролась сама с собой. А теперь
любовь меня победила, и я признаюсь тебе в этом, хотя понимаю, что это мое поражение.

—    Но почему, Констанция, не раньше, а сейчас, когда я беспомощен, прикован вот к
этому ужасному сооружению?! Почему сейчас?!