По-прежнему не открывая глаз, Калиостро откинул голову назад. Казалось, губы его
совсем не шевелятся, однако голос звучал четко и внятно. Однако тон его изменился, и
Констанция поначалу даже подумала, что говорит кто-то другой. Да, похоже, что дух
вселился в самого графа Калиостро и через него общался со всеми.

—    Спрашивайте, — произнес Калиостро. Стол неожиданно перестал дрожать, и
Констанция с отвращением почувствовала, как пальцы ее, покрывшиеся липким горячим
потом, словно приросли к блюдечку. Ей ужасно хотелось убрать руки под стол, но она
боялась, что это нарушит ход сеанса и заставит дух покинуть тело графа Калиостро.

Тем временем госпожа де Сен-Жам оглядела испуганным взглядом всех собравшихся.
До тех пор, пока граф Калиостро был здесь, был самим собой, она чувствовала себя одной
из участниц сеанса и не более того. Теперь же, когда в тело медиума вселился дух, она
осталась распорядительницей вечера.

—    Кто будет спрашивать? — с надеждой спросила госпожа де Сен-Жам.

Несколько мгновении никто не изъявлял особого желания общаться с духом. Наконец,

кардинал де Роан выглядевший спокойнее всех, произнес:

—    Что ж, давайте попробую я. Госпожа де Сен-Жам, подскажите мне, что положено
делать в таких случаях. Говоря по правде, я тоже волнуюсь и поэтому все позабыл.

Хозяйка салона растерянно похлопала глазами, а потом, словно что-то вспомнив,
быстро сказала:

—    Сначала мы должны узнать, чей этот дух. Потом можно спрашивать обо всем, что
угодно. Но по-моему, обычно он говорит в ответ лишь одно слово — либо да, либо нет.
Еще он может называть какие-нибудь имена.

Кардинал де Роан собрался с духом и слегка подрагивающим голосом спросил:

—    Скажите, гм. э-э... как ваше имя?

Калиостро чужим голосом ответил:

—    Ришелье.

Лишь краем глаза Констанция успела заметить, как побелело лицо кардинала де Роана,
когда он услышал, что с ним будет общаться дух его великого предшественника. Да,
несмотря на то, что прошло почти полторы сотни лет после смерти Армана Жана дю
Плесси де Ришелье, его имя вызывало трепет у французов, особенно у тех французов, кто
посвятил свою жизнь служению церкви и государству. Каждый из них мечтал о той
карьере, которую удалось сделать честолюбивому молодому человеку из семьи
небогатого провинциального дворянина.

Кардинал де Роан наверняка был из тех, кто служил богу и Франции, имея перед
глазами пример кардинала Ришелье.

И вот сейчас — его дух здесь. Его дух говорит устами графа Александра де Калиостро,
который сидит на стуле, далеко откинув голову назад.

Кардинал де Роан долго молчал, пока наконец графиня де ла Мотт, сидевшая справа от
него, не толкнула великого капеллана Франции локтем под бок.

—    Спрашивайте же.

Кардинал не нашел ничего другого, как спросить:

—    Так вы здесь?

Калиостро даже не вздрогнул.

—    Да, — только и ответил он.

Кардинал де Роан снова надолго замолк, видимо глубоко пораженный происходящим.
Графине де ла Мотт пришлось снова толкнуть его.

—    Спросите дух кардинала Ришелье, видит ли он нас.

—    Видите ли вы нас? — беспрекословно повторил де Роан.

На это последовал столь же незатейливый ответ:

^{—    Да}.

—    Спросите у него, знает ли он нас? — продолжила графиня де ла Мотт.

—    Знаете ли вы нас?