Де Роан испуганно оглянулся. К счастью, граф и графиня де ла Мотт были столь
заняты друг другом, что не обращали внимания на тихо разговаривавших Калиостро и де
Роана. Госпожа де Сен-Жам по-прежнему отсутствовала в салоне.

— Вы хотите, чтобы она узнала о ваших чувствах? Хотите сделать это любой
ценой? — спросил Калиостро. Кардинал уверенно кивнул.

—    Да, меня не остановят никакие преграды. Если бы вы знали, милейший граф,
сколько денег уже истратил на то, чтобы организовать тайную встречу с ней, но увы, — де
Роан развел руками, — у меня ничего не получилось. Но для начала я хотел бы узнать о ее
чувствах по отношению ко мне. Пока вас не было в Париже, граф я думал, что дело мое
безнадежно. Калиостро неожиданно поднял руку.

—    Простите, ваше высокопреосвященство, что перебиваю вас. Она замужем?

^{—    Да}.

—    И эта дама высокого положения?

Глаза кардинала де Роана затуманились. Очевидно, он представил себе свою
возлюбленную и не смог совладать с чувствами.

—    Да, она замужем, — едва слышно прошептал великий капеллан Франции. — Она
занимает такое высокое положение, что я даже не смею и мечтать о ней.

Калиостро задумался.

—    Ну что может быть выше, чем.

Он осекся.

—    Нет, нет, этого не может быть. Прошу вас, ваше высокопреосвященство,
опровергните мои сомнения. Я только что подумал об одной высокой особе, которая
могла бы быть вашей возлюбленной. Но это.

Повернувшись спиной к супружеской паре де ла Мотт, кардинал де Роан покопался в
складках мантии и достал медальон на длинной цепочке. Это была тончайшая работа
итальянских ювелиров, покрытая инкрустацией и вензелем. Кардинал подошел чуть
поближе к подсвечнику, прикрепленному к стене, и, раскрыв медальон,
продемонстрировал графу Калиостро находившийся внутри портрет. Это была королева
Мария-Антуанетта.

Калиостро едва удержался от радостного восклицания. О такой удаче он не мог и
мечтать. Человек высочайшего положения, великий капеллан Франции, кардинал,
обращается к нему с просьбой оказать содействие в амурных делах. А его возлюбленной
оказывается ни кто иная, как королева Франции. Да, это была неслыханная удача. Нельзя
упустить такой шанс. Только бы не спугнуть эту важную птицу, только бы не спугнуть.

—    Ваше высокопреосвященство, я глубоко преклоняюсь перед вашим чувством.

Калиостро церемонно поклонился.

—    Сила вашей страсти и сила вашего терпения поистине достойны восхищения. К
сожалению, в моей жизни не было ничего подобного. Я был так занят науками что больше
ничто в этой жизни не занимало меня. Кое о чем мне приходится сейчас сожалеть. Но,
поверьте, ваше чувство достойно восхищения. Как и чем я могу вам помочь? Говорите, в
моем лице вы нашли друга, который постарается помочь вам всем, на что только способен.
Начиналась тонкая игра. И в ней, в этой игре, Калиостро чувствовал себя как рыба в воде.
Во-первых — не спугнуть, во-вторых — привлечь на свою сторону союзников, в-третьих

— сделать крупную ставку, и, в — четвертых — выиграть.

—    Простите меня, ваше высокопреосвященство, прежде чем мы продолжим наш
разговор, я хотел бы узнать только об одном — известно ли кому-либо еще о тех чувствах,
которые вы испытываете к м-м. определенной даме?

Кардинал долго колебался, прежде чем ответить, но, наконец, он медленно повернулся
и сделал едва заметное движение глазами в сторону супругов де ла Мотт. Калиостро
понимающе кивнул.

—    Ах, граф?

Кардинал молча покачал головой.