кардинал де Роан отнюдь не был тем религиозным пастырем, лишенным всяких
человеческих пороков и слабостей, каким должен быть человек его положения. Де Роан
ничем не отличался от своих предшественников — Ришелье, Мазарини и других. Он был
обычным человеком со всем тем, что свойственно любому мирянину. И теперь граф
Калиостро знал об этом.

—    Граф, — обратился Калиостро к де ла Мотту, — все-таки не забывайте о моем
совете. Ваша супруга — слишком драгоценный дар небес, чтобы можно было не
заботиться о нем.

Де ла Мотт, польщенный таким вниманием к жене, Даже не придал значения
некоторой назойливости, с которой Калиостро отпускал комплименты в адрес графини.
Что же касается ее самой, то она хранила молчание, предпочитая делать собственные
выводы.

—    Кстати, — добавил итальянец, — завтра я приглашен в Версаль. От имени ее
величества Марии-Антуанетты в мою честь организуется вечер.

Намек был совершенно очевидным. Однако только граф де ла Мотт не понял, что
имелось в виду.

—    Вы хотите сказать, что получили приглашение к ее величеству на сегодняшний
вечер? — уточнила графиня де ла Мотт. — Ведь уже два часа ночи.

Калиостро улыбнулся.

—    Да, разумеется, вы правы. Но думаю, что вечер у ее величества затянется до утра
следующего дня. Так что в формальном смысле правы мы оба.

—    Насколько мне известно, днем у королевы назначены еще несколько встреч. В том
числе и с нашей новой знакомой графиней де Бодуэн. Между прочим, герцогиня д'Айен-
Ноайль, первая фрейлина ее величества, хотя и послала графине де Бодуэн официальное
уведомление об аудиенции, возражает против того, чтобы эта дама была допущена
слишком близко к королеве. Она располагает некоторой информацией о том, каким было
положение графини де Бодуэн при дворе короля Пьемонтского. Кстати, граф, вы,
действительно, давно не были на родине?

Калиостро развел руками.

—    Увы.

Графиня де ла Мотт сдержанно улыбнулась.

—    Очень жаль.

—    А в чем дело? — полюбопытствовал граф де ла Мотт. — Госпожа де Бодуэн
прославилась чем-то особенным при дворе Пьемонтского короля?

Его супруга торжествующе улыбнулась.

— Эта особа имела неограниченное влияние на короля Витторио. Столь
неограниченное, что король даже позабыл о своей супруге.

— Вот как? — изумленно протянул граф де ла Мотт. — Так значит, она была
фавориткой короля Витторио? Этого несчастного, который, кажется, плохо кончил?

Глаза графини де ла Мотт холодно сверкнули. Сейчас в них можно было увидеть
только безграничную ненависть.

—    Она была королевской шлюхой, — отрывисто бросила графиня де ла Мотт. —
Надеюсь, мой дорогой супруг, вам не следует объяснять, что это такое.

Граф де ла Мотт униженно умолк, и Калиостро поторопился завершить этот разговор.

—    Ну что ж, господа, я думаю, всем нам пора идти. Признаться, я уже порядком устал.
А завтра у меня не менее напряженный день, чем сегодня.

В этот момент в зале появилась запыхавшаяся госпожа де Сен-Жам. У нее был такой
вид, словно она только сейчас вспомнила о том, что в ее салоне еще остались гости.

—    О, простите меня, господа! — с порога воскликнула она. — Недавно прибыл мой
муж, и мы занимались с ним решением неотложных текущих дел. Надеюсь, вы еще раз
извините меня за долгое отсутствие.