—    Нет, — сухо ответил тот, — я не знал, что она мне сегодня понадобится. Может
быть, вам угодно, чтобы я проводил домой господина генерального контролера? Он что,
приехал к вам налегке?

Так в те времена говорили о людях, которые, отправляясь куда-либо, переодевались
кучером и правили лошадьми сами. Услышав такой ответ, госпожа де Сен-Жам мгновенно
покинула гостей, вызвала слуг, потребовала карету своего мужа и обратилась к
провинциальному адвокату:

—    Господин Робеспьер, будьте настолько любезны, отвезите господина Марата домой,
он еле держится на ногах, попросила она.

— Охотно, сударыня, — любезно ответил господин Робеспьер, — я был бы рад, если
бы вы поручили мне даже какое-нибудь даже более трудное дело.

Водрузив к себе на плечи совершенно опьяневшего хирурга, он потащил его к карете
господина де Сен-Жама, сопровождаемый радостным возгласом генерального контролера
финансов:

—    Надеюсь, он не убил в себе весь свой народ. Накидывая плащ, Бомарше мрачно
пошутил:

— Смотрите, как бы он не расправился с каким-нибудь другим народом. По-моему,
этот господин Марат очень хорошо умеет размахивать ножом. Смотрите, а парик у него
все-таки упал.

Констанция, стараясь подавить возникшее у нее чувство гадливости, в сопровождении
Шаваньяна быстро зашагала к своему дому.

О, если бы в этот момент гости салона госпожи де Сен-Жам знали, с кем им пришлось
встретиться в этот августовский вечер. Но пройдет еще несколько лет, прежде чем
Констанция вспомнит, где она познакомилась с теми господами, которые станут почти
единолично решать судьбы Франции и ее народа.

Кстати, госпоже де Сен-Жам не повезло значительно раньше. Ее муж, казначей
морского ведомства Бодар де Сен-Жам, прогорел спустя несколько месяцев после этого
вечера. Однако почти никто не заметил этого. Получилось так потому, что именно в этот
момент все внимание публики было обращено на шумное, грандиозное банкротство
известного богача и светского льва принца Гимена. Известный автор стихотворных од и
любовных песен поэт Лебрен-Пиндар заметил, что несчастному господину Бодару не
удалось опередить сиятельного банкрота. Потеряв наворованные им из казны
четырнадцать миллионов ливров, господин де Сен-Жам лишился всего. У него не
осталось ни великолепного Дворца в Нейи, ни особняка на Вандомской площади, ни
Драгоценностей, ни денег, отложенных на черный день. Он умер, подобно многим
банкротам, на чердаке.