—    Никогда не расставайся с ним, дорогая, ведь его носили твои предки и будут носить
твои дети.

Констанция с удивлением посмотрела на отца. Ей никак не верилось, что у нее самой
могут когда-нибудь быть дети.

Девочке казалось, что она навсегда останется такой, какая она сейчас.

—    Тогда я его спрячу, — Констанция заправила медальон за платье и положила голову
на плечо отца.

Она была еще слишком мала и тряская дорога утомила ее. Вскоре Констанция уже
спала, а граф Аламбер поглаживал ее волнистые волосы.

Он подумал, что, наверное, все-таки разбудит дочь, когда впереди покажется море.
Ведь одно дело — увидеть его с самого берега спросонья, а другое дело — видеть как оно
приближается, все разрастаясь, заполняя собой весь горизонт,

Увидеть издалека паруса кораблей и загадать, на котором ты поплывешь.

Граф Аламбер вспомнил, как сам впервые увидел море, когда отец привез его в Дувр.
Это было необыкновенное, незабываемое зрелище, так глубоко врезавшееся в детскую
память, что и теперь Рене помнил тот день в мельчайших подробностях. Он вспомнил, как
впервые притронулся к морской воде и удивился, что она соленая на вкус, хотя отец
задолго предупреждал его об этом. Он вспомнил, как умыл свое

Разгоряченное после долгой езды лицо прохладной морской водой и потом долго играл
на берегу с замысловатыми по форме ракушками.

—    О, вода холодная! — обрадованно воскликнула Констанция.

— А вот, смотри, дорогая? Ракушки, я тебе о них рассказывал.

Граф Аламбер поднял две створки раковин и сложил их вместе. Тускло сверкнул
перламутр.

—    Какие они красивые! — закричала Констанция. Отец отдал дочери ракушки и
девочка сразу же стала с ними играть. Она насыпала в них песок, высыпала его, набирала
в ракушки воду и даже несколько раз лизнула.

—    Соленая-соленая, — сказала девочка, — как слезы. Пока Рене забавлялся с дочерью,
к экипажу, прихрамывая, подошел широкоплечий бородатый мужчина. Рыжие волосы
были стянуты в тугой пучок на затылке, а голову прикрывала треуголка.

Граф Аламбер, увидев капитана, заспешил к своему экипажу.

—    Месье, вы граф Аламбер? — поклонился капитан. — Да, это я.

—    А я Симон Совинье, капитан»Святого Антония», все готово к отплытию, прикажете
грузить?

—    Да, да, загружайтесь.

Капитан взял свисток, висевший у него на массивной цепочке, сунул его в рот и
раздался оглушительный свист.

Констанция от восторга захлопала в ладоши и даже забыла о своих ракушках. Тут же к
экипажу подбежало несколько матросов, и Жанет с Маргаритой начали отдавать
приказания.

Матросы похватали тяжелые дорожные сундуки и кожаные саквояжи и за один раз
внесли все на корабль, который покачивался на волнах в конце причала.

—    Я хочу на корабль, отец! — попросилась Констанция.

—    Сейчас пойдем.

Капитан»Святого Антония» исподлобья взглянул на графиню Аламбер, потом с
улыбкой на Жанет и, покосившись на графа, сказал:

—    Мы условились о цене с вашим человеком, но половину, граф, я хотел бы получить
сразу.

Граф Аламбер насторожился.

—    По-моему, первоначально мы договаривались, что все деньги вы получите на месте,
по прибытию в Англию. Капитан развел мозолистые руки в стороны.