—    Что такое ты говоришь, мама? Женщина отстранилась и раскрыла книгу. Ее пальцы
вновь пробежали по буквам.

—    Вот здесь написано, что надо хранить верность, и я пытаюсь жить так, как написано
в этой книге.

— Может быть, ты хочешь чего-нибудь особенного, мама? Скажи, я сделаю для тебя
все, что в моих силах.

Женщина задумалась, ее взгляд сделался отстраненным и вдруг на ее лице появилась
улыбка, робкая и беспомощная, как у ребенка.

—    Знаешь, дорогой сын, когда отец был еще жив, вы ходили с ним на рыбалку...

—    Да, я помню! — воскликнул Филипп, радуясь, что мать хоть чем-то
заинтересовалась. — Я помню, как мы ходили с ним к холмам, к водопаду, и на самом
краю наших владений ловили рыбу.

—    Ты помнишь, — задумчиво проговорила мать, — а я думала — забыл.

—    Ну как же, ведь мы ходили с отцом.

—    А я помню, — говорила Этель, — как вы приносили рыбу, я чистила ее, потом
готовила. А потом мы все вместе садились за стол и ужинали. Я помню вкус этой рыбы,
хоть прошло столько лет.

Сейчас уже поздно, — сказал Филипп, глядя в темнеющее окно, — а завтра с утра я
обязательно пойду к водопаду и постараюсь вернуться домой с форелью. Лилиан
приготовит ее, а ты поешь.

Мать недоверчиво закивала.

—    Не сочти это за каприз, Филипп, но я в самом деле ничего больше не смогу съесть.

Филипп приложил руку к груди и ощутил под своей ладонью скомканное объявление.

Он не нашел в себе силы сказать матери, что солдаты ищут ее брата Марселя Бланше. Он
вообще решил не беспокоить мать, пока она не придет в себя, и тихо притворив дверь,
спустился к сестре.

Та уже кончала готовить пирог. Жарко пылал огонь в очаге.

—    Ну как там мать? — поинтересовалась Лилиан, моя руки.

Филипп покачал головой. — Не знаю, что и сказать тебе, сестра. Она отказалась есть.
Единственное, на что согласилась — так это поесть рыбы.

—    Рыбы? — изумилас» Лилиан. — А где мы ее возьмем?

—    Завтра утром я отправлюсь к водопаду и постараюсь поймать форель.

—    Если ты ее поймаешь, я с удовольствием ее приготовлю. Но я думаю, Филипп, это
тебе не удастся.

—    Лилиан, я помню, как мы с отцом ловили ее, помню, как он делал это, а я стоял на
берегу и следил за ним. Я помню, как он выбрасывал к моим ногам рыбу, как она
подпрыгивала на берегу, а я не давал ей уйти в воду. Я хватал ее, она трепетала в моих
руках, а я складывал ее в корзину. А потом мы приносили форель домой, мать чистила ее
и готовила.

—    Так ты хочешь завтра с утра направиться к водопаду?

—    Да, на рассвете я буду уже там и, быть может, на рассвете и вернусь.

—    Будь осторожен, ведь там начинаются владения Реньяров. Этот ручей разделяет
наши земли.

—    Я это знаю, — поморщился Филипп. И тут он достал из-под плаща бумагу.

—    Смотри, — и он расправил объявление на столе. Лилиан склонилась и принялась
читать.

—    Ты показал его матери?

—    Нет, что ты, она ничего не знает и пусть лучше находится в неведении. Зачем ей
лишние волнения? С нее и так хватает.

—    Где ты взял это? — спросила Лилиан.

—    Солдаты повесили объявление на столбе в деревне, а я сорвал его.

—    Может, не стоило этого делать, Филипп?