— Что такое ты говоришь,
мама? Женщина отстранилась и раскрыла книгу. Ее пальцы
вновь пробежали по буквам.
— Вот здесь написано, что
надо хранить верность, и я пытаюсь жить так, как написано
в этой книге.
— Может быть, ты хочешь чего-нибудь
особенного, мама? Скажи, я сделаю для тебя
все, что в моих силах.
Женщина задумалась, ее взгляд сделался
отстраненным и вдруг на ее лице появилась
улыбка, робкая и беспомощная, как у ребенка.
— Знаешь, дорогой сын,
когда отец был еще жив, вы ходили с ним на рыбалку...
— Да, я помню! — воскликнул
Филипп, радуясь, что мать хоть чем-то
заинтересовалась. — Я помню, как мы ходили с ним к холмам, к водопаду, и на
самом
краю наших владений ловили рыбу.
— Ты помнишь, — задумчиво
проговорила мать, — а я думала — забыл.
— Ну как же, ведь мы ходили
с отцом.
— А я помню, — говорила
Этель, — как вы приносили рыбу, я чистила ее, потом
готовила. А потом мы все вместе садились за стол и ужинали. Я помню вкус этой
рыбы,
хоть прошло столько лет.
Сейчас уже поздно, — сказал Филипп, глядя в
темнеющее окно, — а завтра с утра я
обязательно пойду к водопаду и постараюсь вернуться домой с форелью. Лилиан
приготовит ее, а ты поешь.
Мать недоверчиво закивала.
— Не сочти это за каприз,
Филипп, но я в самом деле ничего больше не смогу съесть.
Филипп приложил руку к груди и ощутил под
своей ладонью скомканное объявление.
Он не нашел в себе силы сказать матери, что
солдаты ищут ее брата Марселя Бланше. Он
вообще решил не беспокоить мать, пока она не придет в себя, и тихо притворив дверь,
спустился к сестре.
Та уже кончала готовить пирог. Жарко пылал
огонь в очаге.
— Ну как там мать? —
поинтересовалась Лилиан, моя руки.
Филипп покачал головой. — Не знаю, что и
сказать тебе, сестра. Она отказалась есть.
Единственное, на что согласилась — так это поесть рыбы.
— Рыбы? — изумилас» Лилиан.
— А где мы ее возьмем?
— Завтра утром я отправлюсь
к водопаду и постараюсь поймать форель.
— Если ты ее поймаешь, я с
удовольствием ее приготовлю. Но я думаю, Филипп, это
тебе не удастся.
— Лилиан, я помню, как мы с
отцом ловили ее, помню, как он делал это, а я стоял на
берегу и следил за ним. Я помню, как он выбрасывал к моим ногам рыбу, как она
подпрыгивала на берегу, а я не давал ей уйти в воду. Я хватал ее, она трепетала
в моих
руках, а я складывал ее в корзину. А потом мы приносили форель домой, мать
чистила ее
и готовила.
— Так ты хочешь завтра с
утра направиться к водопаду?
— Да, на рассвете я буду
уже там и, быть может, на рассвете и вернусь.
— Будь осторожен, ведь там
начинаются владения Реньяров. Этот ручей разделяет
наши земли.
— Я это знаю, — поморщился
Филипп. И тут он достал из-под плаща бумагу.
— Смотри, — и он расправил
объявление на столе. Лилиан склонилась и принялась
читать.
— Ты показал его матери?
— Нет, что ты, она ничего
не знает и пусть лучше находится в неведении. Зачем ей
лишние волнения? С нее и так хватает.
— Где ты взял это? —
спросила Лилиан.
— Солдаты повесили
объявление на столбе в деревне, а я сорвал его.
— Может, не стоило этого
делать, Филипп?