кровопролитных стычках с соседями, тоже делалось мягким как согретый воск. И он сам,
не понимая почему, не отдавая себе отчета, готов был выполнить любую ее просьбу.

— Виктор, — обращалась Констанция к своему кузену, — я хочу, чтобы ты покатал
меня верхом.

И уставший Виктор, только что въехавший во двор дома, вновь вскакивал в седло,
подхватывал Констанцию на руки и катал ее вокруг дома. Или весело, с гиканьем они
мчались по полям, гоняясь за каким-нибудь зайцем.

—    Виктор! Виктор, поймай его! — радостно кричала девочка, вцепившись обеими
руками в гриву коня.

Мы его не догоним, Констанция, он слишком быстрый.

—    А разве твой конь не быстрый? Виктор похлопывал коня по шее.

—    Мой конь самый лучший и самый быстрый во всей округе. Но даже он не может
догнать зайца. Видишь, как он петляет по полю?

—    Такой маленький, а так быстро бегает! — изумлялась Констанция. Виктор смеялся.

—    Заяц не бегает, Констанция, а прыгает, поэтому так быстро несется.

—    Тогда поехали к ручью, я хочу посмотреть на рыб.

—    Нет, Констанция, мой конь устал, к ручью мы поедем завтра.

—    А можно, Виктор, я поеду туда с Жаком или Клодом?

—    Думаю, они не смогут тебе отказать.

Виктор склонял голову и целовал девочку в затылок.

—    Зачем ты меня целуешь, Виктор? — спрашивала Констанция.

Суровый мужчина задумывался, не зная как объяснить свое поведение.

—    Наверное, потому что я тебя люблю, Констанция.

—    Любишь? — восклицала девочка. — А я вот не знаю, люблю тебя или нет. Иногда
мне кажется, что я тебя очень боюсь, что ты злой и страшный, а иногда мне с тобой очень
хорошо.

—    И когда же я кажусь тебе страшным? — интересовался мужчина.

—    Тогда, когда ты меня не видишь и разговариваешь со слугами или с крестьянами.

—    О, да! — восклицал Виктор. — С этими мерзавцами надо держать ухо востро, ведь
они только и норовят сделать какую-нибудь пакость или что-нибудь стащить из нашего
добра.

—    А почему тогда ты так злобно разговариваешь с отцом?

—    Он уже слишком долго, Констанция, живет на этом свете и слишком привык всем
распоряжаться, всем отдавать приказы. А мне уже надоело ему подчиняться, потому что я
большой.

— Да, Виктор, ты очень большой. Но, пожалуйста, не обижай Гильома, ведь он очень
старенький и очень хороший.

Странное дело, но все Реньяры относились к Констанции как к самому большому
своему сокровищу. Они не отпускали ее от себя ни на шаг. Вечно при ней кто-нибудь
находился. И если Виктор и Клод куда-то уезжали, то при ней был Жак, а если все братья
покидали дом, то она находилась все время рядом с Гильомом.

—    Почему я никуда не могу пойти одна? — изредка возмущалась Констанция.

—    Потому что ты еще очень мала и очень красива.

—    Так разве это плохо, Гильом?

—    Нет, это очень хорошо, но тебя могут украсть, ведь вокруг очень злые люди и они
все ненавидят нас.

—    А меня за что они ненавидят?

— Тебя? — Гильом Реньяр задумался, раскачиваясь в старом резном кресле. — Тебя,
Констанция, они ненавидят за то, что ты тоже Реньяр, что ты одна из нас.

—    Какие же они плохие и злые!