А судья Молербо словно исчез. Его карета не показывалась, а солдаты бездействовали,
проводя жизнь в кутежах и карточных играх, не показывая носа дальше селения.

Сиживая со стариком и слушая его в пол-уха, Констанция то и дело поглядывала в окно
на далекие холмы, за которыми протекал ручей, окутанный туманом. Но она знала, что не
пройдет и часа, как старик хватится ее и поднимет всех на ноги. И поэтому как ни
хотелось Констанции увидеть Филиппа, посидеть с ним в укромном месте, полюбоваться
его подарком, она никак не могла этого сделать.

Поэтому она встречалась со своим возлюбленным только в мечтах, только во сне.Да и
старый Гильом вроде бы почувствовал, что что-то изменилось в поведении Констанции.

Однажды сердце Филиппа не выдержало. Он просидел до сумерек у ручья, до предела
измотав свою душу воспоминаниями, и с сердцем, полным горестных пред —

Чувствий, решился. Он окончательно уверил себя в том, что с Констанцией что-то
случилось, ведь не могла же она две недели избегать встречи с ним. И вместе того, чтобы
поехать домой, в сумерках он двинулся к дому Реньяров. Его сердце бешено колотилось,
но он твердо решил во что бы то ни стало увидеть свою возлюбленную.

Наконец, он поднялся на холм и оказался среди развалин замка. Он приник к бойнице и
посмотрел вниз. Поместье Реньяров было видно как на ладони. По двору слонялись
пьяные вооруженные люди, кони были навязаны у самого крыльца, сновала прислуга,
разнося бутылки с вином.

И вдруг Филипп увидел свою возлюбленную. Его сердце дрогнуло.

—    Слава богу, — прошептал он, — она жива, с ней все в порядке. Он едва удержал себя,
чтобы не броситься вниз, чтобы не закричать:

—    Констанция, я здесь, иди сюда, я люблю тебя!

Но он прекрасно понимал, что никто не обрадуется его появлению, кроме самой
Констанции, и то он в этом уже начал сомневаться.Но желание увидеться и поговорить с
девушкой было сильнее страха. Поэтому он решил дождаться ночи и, проникнув к дому,
подойти к ее окну и поговорить.

Долго не унимался пьяный кутеж, долго слышались крики и шальные выстрелы.
Испуганно ржали лошади. Филиппу Абинье повезло. Он смог увидеть в окне нижнего
этажа Констанцию и смог догадаться, что это ее комната.»Там! Там живет Констанция!»

Она сидела перед невидимым Филиппу зеркалом и примеряла свое украшение. Она
поворачивала голову то вправо, то влево, то отбрасывала волосы с плеч, то приподнимала
их над головой.

Филипп, прячась за деревьями, подбирался к дому все ближе и ближе. Камни
потрескивали под его ногами.»Только бы не залаяли псы! Только бы не бросились на меня!
Ведь тогда придется убегать, и я не смогу увидеть Констанцию!»

А это было для него самым страшным. Но постепенно в доме становилось все тише и
тише. Пьяные песни смолкли, и люди Реньяров разбрелись, кто куда.

Филипп подошел к окну, взобрался на цоколь, сложенный из дикого камня, и
кончиками пальцев негромко постучал в стекло.Констанция испуганно вздрогнула и
взглянула на окно. По стеклу бежали струи дождя, как бы смывая силуэт того, кто
находился за ним. Но девушка догадалась, кто находился на улице, ее сердце тоже
радостно вздрогнуло.»Да это же Филипп! Боже, боже, почему он здесь? Зачем он сюда
пришел? Ведь его же здесь могут схватить, убить!»

Она подбежала к окну и подняла раму. Холодный воздух ворвался в ее комнату.

—    Филипп, Филипп! — зашептала Констанция.

—    Я здесь, — послышался голос парня, и его лицо появилось в окне.

—    Зачем ты сюда пришел, ведь тебя могут схватить?! Ты сошел с ума!

—    Я хотел тебя увидеть, Констанция, поэтому я здесь.

— Я не могла прийти, заболел Гильом Реньяр и он постоянно требует, чтобы я была
рядом с ним.

—    Но я же не знал этого, я думал, что с тобой, Констанция, что-то случилось.