Старший из сыновей словно отрезвил толпу.
Мужчины, чертыхаясь, отходили в сторону,
покидая распростертого на земле Филиппа. Виктор остановился возле него и
надавил
носком сапога на его руку.Филипп сморщился от боли, но промолчал.
А Констанцию схватили за руки двое мужчин и
оттянули в сторону. Она извивалась,
пыталась дотянуться зубами до рук, схвативших ее, посылала проклятия на головы
изменников. Виктор выглядел победителем. Никто из его людей не заметил, как
дрожат у
него руки. Но это была лишь мимолетная слабость.
Виктор подобрался и на его губах появилась
злорадная улыбка.
— Да, отец благословил ее
свадьбу. Констанция в ужасе смотрела на Виктора.
— Ты не имеешь права не
послушать отца, даже если он уже и мертв!
— Да, благословил, —
рассмеялся Виктор, — но она обманула вас, благословение было
дано ей и мне. Гильом перед смертью благословил мою свадьбу, — и Виктор громко
расхохотался изо всех сил, надавив носком сапога на пальцы лежащего Филиппа
Абинье,
и если бы земля не была размокшей от недавнего дождя, ни одна кость не уцелела
бы.
Наконец-то вновь люди Реньяра почувствовали
себя увереннее, наконец-то нашлось
хоть какое-то объяснение происходящему. Да, Гильом мертв, но он успел перед
смертью
отдать распоряжение, понятное всем им, он благословил свадьбу своего сына и
любимой
им племянницы. Все было ясно и понятно, настоящий Реньяр и не мог поступить по-
другому: что ему чувства, главное — интересы рода.
Может кто-то из собравшихся здесь негодяев и
сомневался в правдивости слов Виктора,
но теперь возражать ему было небезопасно. Ведь после смерти старого Гильома он
становился главой рода, и его слово с этого мгновения делалось законом.
Глядя на Констанцию, Виктор поморщился. Ему
было неприятно, что какие-то двое
пройдох держат его невесту за руки.Он прикрикнул на них:
— Да что вы в нее
вцепились! Неужели боитесь, что девушка улизнет от вас?
Те переглянулись и отпустили Констанцию.
Констанция, гордо подняв голову, шагнула
к Виктору.
— Ты мерзавец!
— Другого я и не ожидал от
тебя услышать, — тихо проговорил Виктор и кивнул двум
женщинам, кухарке и горничной, — держите ее покрепче!
— Слушаемся, господин.
Виктор входил уже во вкус своего нового
положения, чувствовал, как люди боятся его
и повинуются малейшему желанию. Он боялся упустить эту тонкую нить власти и в
то же
время не собирался держать ее ослабленной. Виктор понимал, собравшиеся ждут от
него
не только жестокости, но и мудрости.Он шагнул к распростертому на земле Филиппу
и
схватил его за шиворот. Клод и Жак поспешили своему брату на помощь. Они
подхватили
под руки Филиппа, подняли его и заломили
Руки за спину.
Виктор немного склонился, чтобы Филипп лучше
слышал его и прошипел:
— Я убью тебя, мерзавец!
А громко, так, чтобы слышали остальные, добавил:
— С этим щенком нужно
разобраться, — и выхватил из-за пояса кинжал.
Остро отточенное лезвие прижалось к щеке
Филиппа, и Виктор с омерзительной
улыбкой на губах медленно повел руку вниз. Из-под лезвия брызнула кровь.
Но Филипп лишь сжал зубы и прошептал:
— Бог не простит тебе
этого, Виктор!
— Не ты меня будешь учить!
— негромко отвечал старший из Реньяров.
Виктор на мгновенье остановил пытку и бросил
беглый взгляд на окружавших его
людей. Если бы в их глазах он прочел желание убить Филиппа, он бы так и
поступил. Да,
власть иногда оборачивается совсем другой стороной, чем думаешь, и вместо того,
чтобы
командовать другими, ты сам выполняешь желание толпы.