свет.А еще Виктор проклинал себя и своих
братьев, которые покинули его в самый
тяжелый момент.
— Отец! Отец, — закричал Виктор Реньяр, —
почему Жак с Клодом не сдохли, едва
родившись на свет? Ведь тогда они меня не смогли бы предать, ведь тогда я
одержал бы
победу, и Филипп был бы мертв, а Констанция-Констанция принадлежала бы мне и
только мне.
Но, как говорится, словом делу не поможешь и
сколько ни кричал Виктор Реньяр,
сколько ни посылал проклятий и как грозно ни вскидывал свой мощный кулак, грозя
невидимому богу, все его старания были тщетными.
А Филипп Абинье, Констанция, Этель и Лилиан
были в это время довольно далеко от
своего родового гнезда, разоренного и обесчещенного бандитами. Они двигались по
высокому обрывистому берегу океана, смотрели на далекие силуэты кораблей,
изредка
появляющиеся в безбрежной голубизне, и молчали. Их угнетали тяжелые мысли,
страшные воспоминания о ночи, проведенной в осажденном доме, а еще больше —
неизвестность, ожидающая их впереди.
— Куда мы едем, мама? —
поравнявшись с Этель, спросил Филипп.
— Сынок, я еще не знаю, но
вспомни, Марсель говорил, что он где-то на побережье
видел дом с таким же гербом, как на медальоне Констанции. Вот нам и надо
отыскать этот
дом.
— А зачем, мама?
— Как это зачем, может
быть, что-нибудь выяснится.
Лилиан была грустна. Она ехала, понурив
голову, глядя на пожухлую траву, на
туманные холмы. Даже вид океана, который простирался до самого горизонта, не
веселил
девушку и она не проявляла ни малейшего интереса к его красоте.
Констанция подъехала к Лилиан.
— Не грусти, — сказала она,
тронув Лилиан за плечо.
— Я очень любила Марселя, —
вдруг призналась Лилиан.
— Да, он был очень хороший
человек, — согласилась Констанция.
— Нет, я не о том,
Констанция, я любила его как женщина.
— Как женщина? — изумилась
девушка.
— Да, как ты любишь моего
брата.
— А он? — спросила
Констанция.
— Марсель, наверное, даже об этом и не знал.
Ведь он был моим дядей, он был
намного старше меня.
— Ну и что, Лилиан, вы бы
все равно могли пожениться и быть счастливыми.
— Ты думаешь, Констанция?
— Конечно, а почему нет, это неважно, что вы
родственники, главное, чтобы любили
друг друга.
И вдруг сказав это, произнеся такие простые
слова, Констанция осеклась. Она только
сейчас поняла, что говорит о Марселе Бланше как о живом человеке.
Лилиан повернула голову и посмотрела на
Констанцию.
— Ничего, дорогая, у меня
тоже так, я не могу поверить в то, что он мертв, что он
лежит в могиле у старого дерева. Мне кажется, что стоит повернуть голову, и я
увижу его,
услышу его смех, какую-нибудь шутку. Так что не переживай, Констанция, мы еще
просто не привыкли к тому, что его нет среди нас.
Четверо всадников ехали по берегу океана. Они
не знали, что их ждет впереди, но они
знали, что назад дороги уже нет.
А Виктор Реньяр наконец-то нашел выход для
своего бешенства. Он вспомнил, как
однажды на него криво посмотрел сосед, и его лицо налилось кровью.
— За мной ! По коням! — закричал Виктор
Реньяр, вскакивая в седло.
Его бандиты, занятые грабежом дома Абинье,
насторожились. Им явно не хотелось
куда — либо уезжать, не закончив грабеж. Но увидев лицо своего предводителя,
увидев