Филиппу ничего не оставалось делать, как
обратиться к встречному с вопросом. Когда
он поравнялся с повозкой, то заговорил с мужчиной:
— Месье, не будете ли вы
так любезны подсказать, далеко ли нам осталось до поместья
графов Аламбер?
Мужчина приподнял ребром ладони шляпу,
надвинутую на самые глаза и
неприветливо посмотрел на Филиппа.
Но лицо парня было абсолютно открытым и
честным.
— Графини Аламбер? —
переспросил мужчина.
— Да.
— Я на этой неделе был там.
Филипп немного расстроился, ведь если прошла
целая неделя, то имение, наверное,
отстоит отсюда на много лье.
Мужчина явно никуда не спешил, к тому же он
сидел под тентом и мог позволить себе
поговорить. Он неспеша набил трубку, раскурил ее и только тогда посмотрел на
своего
собеседника.
Констанция, Этель и Лилиан уже поравнялись с
повозкой.
— Я сборщик податей, —
представился мужчина, сидевший в повозке, и выпустил из
ноздрей дым, — поэтому я знаю окрестности. Так вы направляетесь в Мато? —
прищурив
левый глаз, поинтересовался сборщик податей.
— Вы говорите, в Мато? —
переспросил Филипп Абинье, — так называется имение?
— Да, но по этой дороге вы
туда не доберетесь, нужно было свернуть раньше. Я
удивляюсь, как это вы проехали перекресток! Теперь вам придется возвращаться.
Филипп оживился.
— А от перекрестка далеко до этого самого
Мато? Мужчина посмотрел на коня, на
котором сидел Филипп, удовлетворенно щелкнул языком.
— Я думаю, на своей лошади
вы доберетесь туда часа за четыре.Но с вами женщины,
поэтому вы потратите часов шесть и к вечеру, — мужчина взглянул на ровное серое
небо, — уже будете в Мато.
— Спасибо вам, — бросил
Филипп, разворачивая лошадь.
Но сборщик податей бросил ему вдогонку:
— Если-вы к графине Эмилии
Аламбер, то она навряд ли вас примет.
— Почему? — спросил Филипп,
явно удивленный.
— Да она уже лет десять как
ведет нелюдимый образ жизни, никого не принимает, не
появляется при дворе. Только изредка выезжает в своей карете на прогулку.
— Я думаю, она все-таки нас примет, — сказал
Филипп, запускаяруку за пазуху и
нащупывая клочок бумаги с изображением герба.
— Все началось, — продолжал
сборщик податей, — с того времени, когда погиб ее
единственный сын. Это был очень видный мужчина, который занимал важный пост при
дворе, уж точно не припомню, какой.
Филипп Абинье, вернувшись к повозке, поднес к
глазам сборщика податей клочок
бумаги, прикрыв его ладонью от дождя.
— Это герб семейства
Аламбер? Сборщик податей закивал.
— Конечно, точно такой герб
вылеплен на фронтоне дворца в Мато. Я много раз его
видел и помню его хорошо, ошибки быть не может. А по какому делу вы, месье,
направляетесь в Мато? — поинтересовался словоохотливый сборщик податей.
Филипп неопределенно пожал плечами.
— Я даже не знаю, как и объяснить. В общем,
дело касаетсяодной вещицы, которая,
возможно, некогда принадлежала графам.
— Им принадлежало и
принадлежит очень многое, — сказал сборщик податей, —
правда, графиня Констанция совсем отошла от дел, когда погиб ее сын и,
по-моему, даже
не проверяет своего управляющего, и он делает все, что считает нужным. А если
быть
совсем честным. — сборщик податей подался вперед, несмотря на то, что дождь лил
ему
