за шиворот, — по — моему, он грабит графиню безбожно. Хотя, если быть уже, месье, до
конца откровенным, она так богата, что ее можно грабить еще сто лет, и она вряд ли это
заметит.

Филипп Абинье распрощался со сборщиком податей и рванул вперед. И вскоре четыре
фигуры растворились в пелене дождя.

» И не лень же, — подумал сборщик податей, раскачиваясь в своей повозке, — ехать
куда — то, мотаться под дождем... И было бы у этого молодого человека стоящее дело, а
так. Какая — нибудь ерунда, графиня вряд ли даже захочет его слушать «.

— То ли дело я, — вздохнул мужчина, вновь раскуривая погасшую было трубку, и
глянул себе за спину, где в повозке подпрыгивал на колдобинах и гудел пустотой сундук с
бумагами, на котором висел большой надежный замок.

Сборщик только что сдал деньги и возвращался пустой, поэтому с ним не было солдат,
которые обычно сопровождали повозку, и он не боялся, что на него могут напасть
разбойники.

ГЛАВА 4

Добровольная затворница графиня Аламбер каждый свой день начинала с того, что
старательно на маленьком карточном столике раскладывала пасьянс. Она изо дня в день
раскладывала все тот же пасьянс, неимоверно сложный и запутанный. Старой женщине
доставляло какое-то странное удовольствие брать атласные листы карт пальцами,
унизанными перстнями и класть одну за другой. Потом так же неторопливо укладывать
сверху еще один ряд карт, переворачивать каждую третью, менять комбинации, вновь и
вновь пытаясь сложить их в идеальном порядке, чтобы масть лежала к масти.

Законы этого пасьянса, которому графиню Аламбер научила еще мать, были очень
строгими и шансы разложить этот пасьянс были минимальными. Лишь изредка графине
Аламбер удавалось добиться желаемого результата. Как только карты раскладывались,
настроениеграфини разительно менялось.

Она приказывала закладывать карету и, невзирая на погоду, покидала свой дворец. Она
преображалась: в ее глазах появлялся блеск, губы начинали подрагивать, и она с
интересом смотрела, как за окном меняются пейзажи. Все ее удивляло и приводило в
восторг.Иногда она уезжала так далеко, что возвращалась домой поздно вечером.Но эти
прогулки были очень редкими. Чаще графиня оставалась у камина, склоняясь над
непокорными картами, не желающими выкладываться в замысловатый пасьянс. Сегодня
ей повезло, она добилась желаемого результата. Карты легли так, как предписывали
старинные законы. Графиня, ободренная таким подарком судьбы, суетливо поднялась из-
за столика и позвонила в серебряный колокольчик.

Тут же появился слуга. Это был немолодой мужчина в дорогой ливрее. Он почтительно
склонил голову, ожидая приказания. Глядя настолик, он догадался, какое приказание
последует.

—    Прикажете закладывать карету? — осведомился слуга.

—    Да-да, Жак, и поскорее. Мне не терпится покинуть дворец.

Жак тут же удалился и вскоре карета с гербом на двери стояла укрыльца. Невзирая на
мелкий осенний дождь, настроение графини Аламбер было превосходным. Она даже
позволила себе бокал подогретого вина.

Графиня уже спускалась вниз, когда дворецкий сообщил:

—    Ваша светлость, там какие-то люди, они желают вас видеть.

—    Какие люди, Жак? Я никому не назначала и не жду никаких гостей.

—    Судя по их одежде, они приехали издалека — три женщины и молодой мужчина.

—    Кто они? — вновь поинтересовалась графиня, остановившись на широкой
мраморной лестнице.

—    Дворяне из рода Абинье, ваша светлость.