— А ты можешь представить
себе, дорогая, что человек, называвший себя моим
кузеном, Виктор Реньяр, убил собственного отца лишь потому, что он благословил
мой
предстоящий брак?
Но к удивлению Констанции девочка сказала:
— В Париже случается и не
такое. Здесь бывает, родители убивают детей.
Наверное, последняя мысль прочнее всего и
засела в несмышленной головке Колетты и
ее собственная мать казалась ей чудовищем,
способным задушить собственную дочь.
— А что бы ты сделала на
моем месте? — спросила Констанция.
Девочка не долго думала.
— Мне бы пришлось выйти
замуж за Виктора. Констанция в очередной раз удивилась
наивности своей юной родственницы, ей бы даже не пришло в голову обдумать план
сопротивления. «Пришлось бы»— вот и все, на что она была способна.
— А если бы он схватил тебя и потащил, а у
тебя в руках был нож, ты бы смогла
ударить?
— Нет, что вы, — испугалась Колетта, — я даже
муху не могу убить, правда, один
раз. — она растерянно улыбнулась, — я убила муху, а потом долго плакала.
— Почему? — Констанция
обняла девочку за плечи.
— Потому что она тоже
живая, а я убила ее просто так. Она жедаже не мешала мне.
— Ты странный человек, —
подытожила Констанция, не находя более объемлющего
определения.
— Я сама знаю об этом.
Девочка подошла к старому каштану и погладила
его ствол так, как будто тот был
человеком и мог что-то почувствовать от ее прикосновения.
— Тебе не холодно? — осведомилась Констанция.
У Колетты уже посинели губы и
зубы едва не стучали.
— Да, я думаю, стоит
вернуться в дом, если вы, конечно, не против.
Констанция хоть и тоже замерзла, но не
показывала этого, нельзя же, в самом деле,
накинуть теплую шаль поверх такого платья.
Когда Констанция и Колетта вернулись в
гостиную, то на маленьком столике между
беседующими женщинами стояло четыре чашечки горячего шоколада.
Колетта с холода сразу же схватила в руки
чашку и вскрикнула. Та была слишком
горячей и девочка обожглась. Тонкая фарфоровая чашка полетела на пол, а горячий
шоколад выплеснулся на подол платья Констанции.
Колетта тут же бросилась извиняться и даже
попыталась своим платком вытереть
пятно, но от этого то стало только больше. Констанция еле сдерживала свою
злость.
«Это же надо, так нелепо получилось! — думала
она. — Проклятая девчонка! Теперь,
оказывается, я надевала это платье только ради нее. И почему его не принесли
чуть
попозже!»
А Колетта уже чуть не рыдала от досады. Она
меньше всего желала обидеть
Констанцию и показаться неловкой.
Баронесса сделала строгое лицо и принялась
выговаривать дочери. А та уже плакала во
весь голос и от этого еще больше стала походить на маленького ребенка.Радость
от визита
была испорчена напрочь.
Констанция, извинившись, удалилась к себе и
Шарлотта, качая головой, принялась
снимать новое платье, обезображенное огромнымтемным пятном.
— Теперь с ним уже ничего не поделаешь, —
разглядывала пятно Шарлотта, —
шоколад не отмоется.
«Ну почему, — спрашивала у себя Констанция, —
почему мне так не везет?»
И она возненавидела Колетту, понимая, что в
общем-то несправедлива к девочке. Мало
ли подобных проступков было на счету и у нее самой? Но бывают вещи, которые
прочно
врезаются в память и потом, что ни делай, они все равно приходят на ум. Поэтому