—    Вас что-то беспокоит, дорогая? Наверное, вы влюблены.

Констанция улыбнулась.

—    Нет, мадам Лабрюйер, здесь нет того, кому бы я желала отдатьсвое сердце.

—    Но может быть, его взяли силой?

—    Нет, я достаточно хорошо умею защищаться, — и Констанция отправила в рот
маленький кусочек персика, а потом запила его вином.

Виконт Лабрюйер сидел и старательно расправлял на коленях салфетку. Напротив него
сидела Мадлен Ламартин и отрезала маленьким ножиком от большого яблока ломтик за
ломтиком.

— О чем вы говорили, — поинтересовалась Констанция, — в то время, как я пела?
Виконт так громко смеялся, что я, право, заинтересовалась.

Женщины, сидевшие за столом, переглянулись.

—    Мы не говорили, рассказывал виконт.

—    О чем же?

Констанция рассматривала серебряную вилку, украшенную фамильным гербом
семейства Лабрюйер. Старая графиня немного смутилась.

—    Он рассказывал о том, как вы впервые попали в Париж.

—    Не очень-то любезно, — возмутилась Констанция, — обсуждать женщину у нее за
спиной. Но виконту я могу простить все, — она склонила голову, и Анри ответил ей
улыбкой.

—    Прости, дорогая Констанция, но я не имел в виду тебя обидеть. В самом деле,
смешно было наблюдать, как ты по-варварски орудовала ножом и вилкой.

—    Но теперь-то у вас больше нет сомнений на мой счет?

—    О, Констанция, вы великолепны!

— Но если уж пришлось обсуждать меня, — сказала мадемуазель Аламбер, — то
может быть, есть смысл сменить тему?

—    Делайте, что хотите, — попросила ее старая графиня. — Мне уже, честно
признаться, порядком наскучил мой внук. Он говорит только о женщинах.

—    А вы уверены, мадам Лабрюйер, что я собираюсь говорить о мужчинах?

—    О ком же еще может завести разговор столь хорошенькая женщина?

Маркиз Лагранж сидел отдельно от своей жены. Та с трудом помещалась в изящном
кресле из-за своей полноты. Но она чувствовала себя вполне раскрепощенно. Она
неторопливо поглощала персик за персиком, не обращая внимания на всех.Несмотря на
пышное тело, она была чрезвычайно красива. Есть такой тип женщин, которые красивы не
чертами лица, а лишь мимолетноуловленным выражением. Ее улыбка заставляла
улыбнуться в ответ каждого, глаза лучились какой-то неприкрытой хитростью. И это, как
ни странно, располагало к ней собеседников.

Ветер ударил в распахнутое окно, и язычки свечей в высоких канделябрах качнулись,
на мгновение сместив тени.

«Словно бы мир покачнулся»— подумала Констанция, но тут же дворецкий опустил
раму и все встало на свои места.

—    Так я обещала сменить тему и хотела бы кое о чем спросить мадам Ламартин.

Констанция наизусть знала все любимые фразы виконта Лабрюйера и хотела немного

позлить его. Ведь мадемуазель Аламбер ухе прекрасно сориентировалась, кто же является
избранницей сердца виконта.

Женщин за столом сидело всего четверо, старая графиня отпадалапо двум причинам:
во — первых, она была бабушкой виконта, а во-вторых, слишком стара. Насчет себя
Констанция не сомневалась, а вотвыбрать между мадам Лагранж и мадам Ламартин было
не сложно.

Она знала, виконту больше нравятся стройные худые женщины, ион не так-то легко
воспламеняется, завидев толстушек. К тому же, рядом с маркизой Лагранж сидел ее муж,
и вид его был довольно суров.