Баронесса занервничала. Веер чуть не хрустнул в ее пальцах.Констанция подсела
поближе к баронессе и шепнула ей на ухо:

—    Осторожнее, Франсуаза, не спугни их.

Наконец, прозвучали последние аккорды и в наступившей тишине пронзительно
зазвенела случайно задетая Колеттой самая высокая струна.

Служанка девушки, не удержавшись, громко заап-плодировала. Но к удивлению
Колетты и учителя музыки, никто не разделил ее восторгов.

На этом урок можно было бы и закончить, но шевалье полистал ноты и, подойдя к
Колетте, указал пальцем на третью строку:

—    Вот в этом пассаже, мадемуазель, вам следовало бы еще поупражняться, он звучит
немного ненатурально. И он принялся считать:

—    Раз-два-три, раз-два-три. Колетта кивала головой и повторяла:

—    Раз-два-три, раз-два-три.

Ее пальцы коснулись струн, но лишь только шевалье встретилсявзглядом с баронессой,
он тут же поспешил добавить:

—    Хорошо, мадемуазель, я надеюсь, это у вас получится. Можете потренироваться и
без меня, я должен идти.

—    Но я хотела бы знать ваше мнение, шевалье, — просительно произнесла Колетта.

—    Нет-нет, я должен идти.

Александр Шенье подхватил чехол арфы и баронесса стала следить за каждым его
движением, как следят за движениями фокусника, пытаясь разгадать секрет исчезновения
кролика в шляпе.

Колетта, прекрасно зная, что сейчас произойдет, решила отвлечьна секунду мать. Она
подбежала к баронессе, обняла ее за шею и поцеловала в щеку. Но Франсуаза из-за плеча
дочери все равно продолжала следить за шевалье.

Тот набросил чехол на арфу и на мгновение замешкался. Служанка Колетты, бывшая,
конечно, в курсе всего происходящего, испуганно водила глазами из стороны в сторону.

Констанция, как и баронесса, тоже заметила едва уловимое движение шевалье.
Предательски хрустнула бумага, подсунутая под струны арфы. Чехол тут же закрыл
инструмент целиком, а Александр Шенье быстро отошел от него. И с облегчением
вздохнув, произнес:

—    Ваша дочь — великолепная ученица.

—    Постойте-ка, шевалье, — ледяным голосом произнесла баронесса, поднимаясь с
кресла, ее вид был грозен и суров.

Колетта с надеждой посмотрела на Констанцию, но та, как назло, глядела в другую
сторону.

Снимите-ка чехол с арфы! — распорядилась баронесса.Шевалье не двинулся с места.
Тогда дворецкий, степенно поклонившись хозяйке, двинулся к инструменту. Он сдернул
чехол и все увидели белый конверт, задвинутый между струн арфы.Наступило неловкое
молчание.

Баронесса Дюамель брезгливо, двумя пальцами вытащила конверт, покрутила им в
воздухе и обратилась к шевалье.

—    Вы можете объяснить, молодой человек, что это такое?

Тот стоял, заложив руки за спину, с видом напроказившего школьника.

Так и не дождавшись ответа, баронесса обратилась к своей дочери.

—    Я спрашиваю, что это?

Колетта пожала плечами, всем своим видом изображая недоумение.

И тут Александр Шенье обрел дар речи.

—    Это письмо, мадам, письмо, которое я написал вашей дочери.

Колетта вздрогнула.

— Я не могу вас обмануть, — продолжал учитель музыки, — я написал это письмо,
потому что не мог скрывать своих чувств.