—    Ну что, разиня, — обратился виконт к самому себе, — еще успеешь полюбоваться,
как утреннее солнце поднимается из-за крыш домов, но ее не будет рядом с тобой. Ты не
понял, все это фарс.

Любовь, да какая к черту любовь, она всего лишь хотела отомстить

Мне.

—    Что прикажете делать, хозяин? — послышался заискивающий голос Жака, но Анри
не удостоил его ответом.

«Да, Мадлен не смогла вынести, что я первым покинул ее и вновь сыграла в любовь.
Только теперь правила любви знала она, а я как последний дурак поверил ей. Теперь я,
виконт Лабрюйер, обманутый и покинутый. Ну как же до меня это сразу не дошло?!»— и
Анри расхохотался.

Жак с тревогой посмотрел на своего хозяина. Анри впору было плакать, а он
надрывался от смеха. Робкая улыбка появилась и на губах слуги, стремившегося во всем
походить на своего хозяина.

—    Жак, меня оставила женщина, меня, — хохотал Анри, держась за подоконник, — и
теперь я остался ни с чем.

—    Ни с кем, ваша светлость, — поправил его Жак, — вернее, с вами остался я.

—    Вот так, Жак, никогда невозможно знать, где тебя поджидает неудача.

—    Это точно, — по-философски заметил слуга, поправляя свои не причесанные с утра
волосы.

И тут взгляд Анри Лабрюйера упал на холодный камин. Груда пепла лежала поверх
угольев. Недоумение отразилось на лице Анри.

—    Она что, ушла нагишом?

—    Почему, хозяин?

—    Ведь ее одежда сгорела в камине, — Анри распахнул халат и глянул на свое тело, —
да и моя тоже.

—    Не знаю, хозяин, мадам Ламартин была одета. Анри беглым взглядом прошелся по
комнате. Сперва он заметил пустую сумку на подоконнике, затем и письмо, придавленное
богиней любви. Виконт улыбнулся.

—    Я знаю, что там написано, слово в слово. Но все-таки он взял лист бумаги и начал
читать. «Дорогой мой виконт! — писала мадам Ламартин. — Вы посчитали, что вправе
распоряжаться моей судьбой и поэтому не сочтите за обиду, что я посчитала себя вправе
сделать подобное. Я в самом деле любила и люблю вас по-прежнему. Я, в конце концов,
приняла правила игры, навязанные вами, но простите меня, виконт, я не привыкла
оставаться в глупом положении и мне пришлось прибегнуть к хитрости. Я не обманула
вас ни единым словом, но чтобы не чувствовать себя ущемленной, мне пришлось
покинуть ваш дом до рассвета. Не сердитесь на

Жака, если он, конечно, выполнил свое обещание. Прощайте, виконт, и в следующий
раз будьте осмотрительнее. Ваша Мадлен».

—    Жак, Жак, — покачал головой Анри, — я больше не сержусь на тебя.

Слуга с уважением посмотрел на своего хозяина. Он представлял себе сцену гнева,
ведь никто еще до Мадлен не позволял себе подобных выходок с виконтом Лабрюй-ером.
А тот выглядел вполне спокойно и кажется, даже улыбался.

—    Жаль, конечно, рубашки, такие чудесные кружева.

—    Да и штаны были неплохие, — добавил Жак, разгребая пепел кочергой.

К решетке выкатилось несколько полуоплавленных пуговиц, когда-то украшавших
манжеты.

—    Жак.

—    Слушаю, хозяин.

—    Иди купи цветы.

—    Цветы?

^{—    Да}.